Москва. Секреты столицы, о которых вы не знали
Шрифт:
Покровский собор на Красной площади
Ходы-то замуровали, но это не мешает призракам шастать по Кремлю и по сей день. На Кремлевской стене периодически появляется тень Лжедмитрия. Впервые она явилась сразу же после его смерти, а последний раз ее видели в 1991 году, накануне путча.
Недаром язычники называли этот холм Ведьминой горой.
Представьте такую картину. Стоит ель, а на ней висят останки и кишки убитых животных. Действительно, поверишь в ведьм и колдунов. Язычники не сомневались в существовании лесных духов и очень их боялись. Вокруг холма стоял непролазный
Все мною сказанное не могло оставить равнодушными и эзотериков. Они считают, что на Боровицком холме существует портал в потусторонние миры. Конечно, отрицать все непонятное и пока не объяснимое можно, но ведь электричество и сотовые телефоны тоже совсем недавно казались фантастикой.
В завершение разговора о Боровицком холме расскажу об истории его названия. Про густой лес, который стоял рядом, я упоминала, но есть и другие версии.
Начну с Ведьминой горы. Как-то не очень подходит такое название для крепости, поэтому и не прижилось. Но если название происходит от слова «бор», в смысле лес, то логичнее было бы назвать холм Боровским? А если он Боровицкий, то только от названия села Боровицы, которое располагалось на берегу реки и, видимо, было старше кремлевской крепости.
Есть и еще одна версия, печальная. В древности словом «бор» называлось кладбище. Положить в бор, соборовать, похоронить на бору – в древних источниках мы нередко встречаем такие выражения. Есть и еще один факт в пользу «печально-кладбищенской» версии. В летописях Москвы упоминается храм Спас на бору, который находился в районе Оружейной палаты. Но леса там не было. А если бы был, то храм был бы «в бору». Выражение «на бору» означает: на древнем погосте.
Вариантов много, спорить и гадать можно долго. А у нас впереди не менее интересные московские холмы.
Вид на Лобное место и ГУМ.
Сначала была Вшивая горка
Она же Швивая, она же Таганский холм. Находится эта горка в месте слияния Яузы и Москвы-реки. Некоторые исследователи считают, что Москва начиналась именно отсюда, с Таганского холма, а уж потом перекочевала на Боровицкий как более удобный для обороны.
Таганка у всех обычно связана с чем-то ему понятным и милым. С известным театром, например. Или с тюрьмой: «Все ночи, полные огня…», Новоспасский монастырь, опять же. Недалеко от метро стоит церковь с очень интересным названием: Николая Чудотворца на Болвановке (Верхняя Радищевская, 20). Что за «болван» такой? Существует предположение, что первая деревянная церковь была построена тут ремесленниками-болванщиками, болванки – это такие деревянные колодки для производства шляп.
Но, как вы уже поняли, ничего однозначного в славном городе Москве нет. Поэтому рассказываю еще одну версию происхождения столь странного названия. И она – языческая, милая моему сердцу. Еще со времен городища тут мог стоять идол (болван), которому поклонялось местное племя. Вокруг города было полно капищ и, соответственно, идолов. Тут приносили жертвы, совершали ритуальные танцы, с высоты взирая на кремль. Пока не построили сталинскую высотку на Котельнической набережной, вид на старинную крепость открывался великолепный. И местного «болвана» было видно издалека. Так и местность стала Болванкой.
Но церковь примечательна не только названием, но и внешним видом. Этот стиль называется «московское барокко». Что же тут странного? А то, что построена она в 1697–1712 годы. Обратите внимание на даты: это петровские времена, а московское барокко торжествовало чуть раньше, при Петре вошли в моду другие архитектурные стили. Дело в том, что Осип Старцев, а именно он автор этого храма, был человеком очень консервативным. И все реформы и нововведения молодого царя ему категорически не нравились. Вот и выстроил он собор «не в ногу» с указаниями Петра и веяниями той моды, а вопреки. Строительство закончилось, рушить уже построенное не стали, но больше ничего подобного в Москве не было, да и император запрещал использовать камень при возведении церквей, пока не будет закончено строительство Петербурга. Так что перед вами последняя «допетровская постройка». Иногда ее называют последней средневековой постройкой Москвы.
Вид на Большой Устьинский мост, Котельническую набережную и одну из сталинских высоток
Но это не все тайны и истории об этом древнем чуде. В разных районах Москвы жили иностранцы. Общеизвестная Немецкая слобода находится в районе нынешнего метро «Бауманская», это самое крупное поселение «немтырей». На Таганском холме они тоже селились. И умирали, конечно. В XVII веке кладбище уничтожили, но проявили экономию и рачительность – в основу фундамента этой церкви легли старинные шотландские надгробья.
Если идти по 5-му Котельническому переулку, мы окажемся у другого не менее красивого храма – церкви Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах (Гончарная, 29). Первый деревянный храм был построен в слободе гончаров еще в XVII веке.
Верхняя Радищевская улица
Позже они построили себе каменную церковь, вот ее-то и оформлял небезызвестный Степан Полубес. Тогда он жил и работал в Гончарной слободе, и о нем надо сказать несколько слов. Расцвет ценинного дела (изготовление керамических изразцов для украшения зданий) пришелся тоже на XVII век, а организовал это самое дело и был инициатором оного патриарх Никон. На Руси изразцы знали, но делать их не умели. Белорусы же владели секретами мастерства, вот и привез Никон умельцев в Москву. Называли их странным и непонятным словом – ценинны (от немецкого zinn – «олово»). И Степан был среди них. Откуда такое странное прозвище – Полубес – у человека, работающего на митрополита? Вокруг всего иностранного и непонятного нередко возникают легенды и домыслы. А потом то, что делал этот самый Полубес, действительно было по меньшей мере необычным. Яркие разноцветные плитки, невиданные узоры, которые стали называть «павлиное око». На его изразцах появлялись дивные птицы, невиданные фрукты и потрясающие узоры. Москвичи такое чудо увидели впервые. Вот и решил народ, что не иначе как сам бес помогает Степану, это он творит чудо дивное его руками, ну не может человек делать такие штуковины!
Что ж, с бесовской керамикой на Вшивой горке разобрались, поговорим о названии самой возвышенности. Откуда такое странное, более того, непрезентабельное название? Версий, как всегда, много.
Первая и, на мой взгляд, не очень интересная такова. В стародавние времена через эту возвышенность вела дорога в Хиву. В Рогожской слободе на улице Хивской даже был Хивский двор с полагающимися восточному представительству послами и купцами. Москвичи любят все переиначивать на свой, понятный только им, москвичам, лад, вот и с Хивой получилось так. Горка стала называться не Хивская, а Шивская. Видимо, кто-то произнес название неверно, она стала Шива, так и пошло. Ну а потом и вовсе стала Вшивой.
Версия вторая, природноботаническая. До тех пор, пока эти места не начали обживаться, здесь были заросли колючей травы. Называли ее – «ушь». А «ушь» происходит от «ешь», потому как эта самая «ушьешь» была вполне себе съедобной. Во времена, когда случался неурожай злаковых, ею заменяли хлеб. Трава росла на крутом склоне берега, который и стал называться Ушивым. Но постепенно это слово, которое так неудобно выговаривать, а заодно и берег превратились во Вшивый. А вот еще одна, угорско-осветительная, версия. Когда-то тут жили финно-у горские племена, которые говорили на мокшанском языке. Одна из сторон склона было солнечной. Солнце – это «шив». Так, естественно, горка стала Шивой, а потом и Вшивой.