Москвест
Шрифт:
— Ну вот, — скривился Миша, — я уже чувствую себя дома.
И они отправились собирать информацию. Уже было понятно, что самый надежный способ, проверенный временами — просто ходить по улицам и слушать разговоры. Как только услышишь что-то интересное, можно начать задавать наводящие вопросы или просто восклицать: «Да вы че!» или: «Да не может быть!» Задетый за живое горожанин тут же заводится и выкладывает новость во всех подробностях.
— Ой, а говорят, за далеким морем люди-кошки живут, — рассказывала одна торговка, — Говорят, они скоро на нас
— Зачем?
— А они их потом воспитывают и тем кошакам помогают охотиться.
— Ох, ну надо же…
— А мне говорили, что есть такие горы, из которых огонь вырывается!
— Прям огонь?
— Ну да! Все вокруг выжигает, дымом застилает, целые города пламенем сносит!
— Ужас какой, прости Господи…
— А мне говорили, что…
Маша недоуменно шепнула Мише на ухо:
— Слушай, это похоже на страшилки, которые в лагерях после отбоя рассказывают.
— Угу! — хихикнул Миша.
— …и говорит он человеческим голосом! — закончила свой «ужас» женщина.
Судя по ахам и охам, человеческим голосом говорило какое-то страшное существо.
— А вот еще что мне рассказывали…
— Э! Чего уши-то развесили? — весело крикнул мужичонка, проходивший мимо. — Колокола льют, байки заливают! Вы что, не знаете, что Чохов три новых колокола отлил? А?
К полному недоумению Маши и Миши, кружок слушателей тут же рассосался.
— Интересно, а причем тут колокола? — спросила Маша. — И Чохов — это тот, который царь-пушку сделал?
Миша тут же сорвался с места и рванул за мужиком. Вернулся быстро, запыхавшийся, но довольный.
— Короче, этот Чохов работает на московском пушечном дворе. Давай найдем его. Надо разобраться с колоколами. И почему их делают на пушечном заводе?
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. К сожалению, о мастере, создавшем Царь-пушку, мы знаем крайне мало, хотя имя его и широко известно. По историческим документам и сохранившимся образцам его работы установлено, что Андрей Чохов начал работать на московском Пушечном дворе в 1568 и работал там по 1629 год. Он создал целую школу мастеров литейного дела.
Пушечный двор стоял на высоком берегу Неглинки и по виду не производил впечатления большого производства. Высокий деревянный забор казался совсем не новым, и поскольку калитку сразу обнаружить не удалось, ребята быстро пролезли через щель в заборе.
Внутри порядка тоже не наблюдалось. Было грязно и воняло…
— Аа-а-аа! — послышалось изнутри барака. — Не бейте, только не бейте!
— Да чего тебя бить, дуралея, рук жалко. Пшел вон!
— Нет, нет, тогда лучше бейте! Ну что не так? Вы скажите, что не так, я сделаю!
— Да уж сколько говорил! Это не колокол у тебя будет, а било или клепало!
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Вы еще помните, что била и клепала — предшественники колоколов
Миша с Машей не успели отскочить, и из дверей барака на них вылетел высокий, крепкий бородатый мужик с закатанными по локоть рукавами рубахи и в длинном переднике с замусоленными краями. Вид у него был сердитый. За ним бежал худенький паренек с небольшим колокольчиком в руке.
— Но он же звонит! — воскликнул паренек.
— У тебя, что ушей нет? — воскликнул мастер. — От такого звона все прихожане сбегут, прости господи!
Мастер перекрестился, паренек скис.
— У тебя не трезвон, а… а…
Мастер не нашел подходящего сравнения и махнул рукой.
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. В современном представлении «трезвон» означает громкий звон во все колокола. Но когда-то это слово имело другое значение: гармоничное созвучие трех основных тонов колокола. Основной, самый низкий, тон рождается в районе нижнего диаметра колокола. Тон у верхнего диаметра — выше на октаву. Тон в середине — на большую или малую терцию или же чистую кварту. Только в этом случае все три тона складываются в гармонический аккорд. Терминов «октава», «терция» и «кварта» тогдашние литейцы не знали, но созвучие на слух умели подобрать идеально.
— Слушай! — требовательно сказал он, вытащил из кармана передника колокольчик и звякнул. Звяк получился звонкий, внушительный. — А у тебя что?
Мастер звякнул в колокольчик паренька. Звяк получился даже звонче.
— Что не так? — жалобно завыл тот.
Мастер тоже завыл, воздел руки к небу, потом швырнул колокольчик на землю.
— Все не то! — рявкнул он.
— Звук не тот, — машинально сказал Мишка. — Тон не тот. Верхний. Аккорд не гармоничный.
— Че? — ошарашенно спросил парнишка.
— Че? — так же ошарашенно спросил мастер. Он заинтересованно глянул на Мишку и, прищурившись, спросил: — И от кого вы сбежали, интересное дело? А? Ну невозможно работать стало, проходимцев полный двор!
— Нет, нет, — замахала руками Маша, — мы не проходимцы, мы эти… божьи люди. Мы шли, шли, а на Лобном месте Царь-пушка стоит, а там написано, что здесь ее сделали…
— Что стоит? — перебил ее мастер.
— Вы — Чохов? — спросил Миша.
— Я-то Чохов, а вы кто?
— А мы хотели… к вам в ученики, — сориентировалась Маша. — Вы такую красоту делаете!
— Девка, какие ученики? Тебе рожать давно пора, а не по дворам шляться!
Маша покраснела и осталась стоять с открытым ртом. А мастер схватил Мишу за руку и поволок внутрь барака, из которого недавно выскочил.
— Слушай! — рявкнул он повелительно и качнул колокол, висящий на длинной палке.
Колокол загудел, стенки барака завибрировали.
— Круто, — сказал Мишка, — громко.
— Подбери к нему маленький! — приказал Чохов и впился в Мишку глазами.
Миша подошел к столу, на котором были свалены колокольчики всех размеров, взял один, звякнул, отложил, взял второй, звякнул, поморщился, взял третий…