Москву ничем не удивишь
Шрифт:
Тщедушное тело его сотрясалось от рыданий, он пополз по стене к выходу. Краб посмотрел на Татьяну и молча спросил её одними глазами — как думаешь, может совершить суицид? Татьяна глазами же и ответила — может, он же творческий человек — все близко к сердцу воспринимает, а тут такой стресс — потеря любимой жены, да еще его же и в убийстве обвиняют. Не всякий выдержит, тем более такой инфантильный тип, как Матвей.
— Ладно, стой, — окликнул его Краб, — помогу тебе, чем смогу, время пока у нас еще есть…
Краб
— Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, — сказал Краб, заводя машину, — ты должен будешь рассказать мне всю правду о ваших с женой отношениях. Если ты будешь мне врать, то вряд ли у нас с тобой получится найти настоящего убийцу.
Матвей согласно кивнул. Краб Спичкина не знал так же хорошо как Татьяна, поэтому оставался беспристрастен и понимал, что телеведущий может водить их за нос, прикидываясь невинной овечкой. Потому для Краба существовала версия, что Матвей сам задушил жену и теперь не знает как выкрутиться, вот и попросил Краба помочь ему найти виноватого.
Побудительных причин для убийства, если разобраться на свете существует не слишком и много — во-первых, это месть, во-вторых, желание незаконно овладеть некоторыми денежными суммами или их эквивалентами, в-третьих, сексуальная похоть или ее аналоги. Различные разновидности и трех причин, типа, зависти и злобы — всё равно вытекают из одной из причин или сразу двух, а то и трех. Крабу нужно было проверить, что же заставило убийцу задушить молодую красивую женщину и начинать надо было со второй причины.
— Ты проверял не пропало ли что-нибудь из дому? — спросил Краб. — Я понимаю, что ты, когда обнаружил Элю мертвой, убежал, но ты же три часа был дома и не мог бы не заметить, что в квартире кто-то лазил, что-то искал. Если бы случайный грабитель подобрал бы ключи к твоей квартире, зашел бы когда жена спала, задушил бы её сонную, а потом стал искать деньги и драгоценности в квартире был бы кавардак.
— Всё было в порядке, — ответил Матвей, — всё на своих местах, я ничего подозрительного не увидел. Но зато я точно помню, что сережки бриллиантовые у жены в ушах были одеты, которые я ей на годовщину нашей свадьбы подарил и цепочка золотая с крестиком на шее тоже была. Я же как раз хотел её в шею поцеловать, нагнулся. У меня до сих пор прямо пред глазами эта картинка стоит: на шее у неё полотенце затянуто и под ним цепочка золотая. И сережки блестят. Эля у меня такая красивая была, а тут я даже её не узнал, показалось, что это и не она, а старуха какая-то…
— Да, смерть никого не красит, — согласился Краб, — а полотенце ваше домашнее было?
— А я знаю? — в ответ спросил Матвей. — Я за полотенцами дома не слежу…
— Ну, что ж, — сказал Краб, — мы с тобой пришли к первому выводу — что это не ограбление, иначе бы сережки и цепочку убийца бы снял обязательно. Тогда переходим к следующей версии Чья квартира — твоя или жены?
— Общая, — ответил Спичкин, — то есть была моя, я её два года назад купил, а потом в ней прописал Элю и мы стали оба владельцами. А вы подозреваете что кто-то убил Элю из-за квартиры?
— Может быть и такое, — сказал Краб и спросил. — А кроме тебя и Эли больше претендентов на жилплощадь не было? В том смысле, если вы оба с женой сгинете, кому квартира достанется?
— Как это сгинете? — растерялся Матвей.
— Ты пойми меня правильно, — продолжил Краб, — твои «хоромы» стоят сейчас за сотню тысяч баксов, а в Москве и за сотню рублей убить могут. Поэтому я и спрашиваю — нет ли родственников каких, которые бы желали стать москвичами? Если есть, то в последнее время они должны были в последнее время появиться, чтобы стянуть у тебя ключи от квартиры или сделать слепок. И это должны быть прямые наследники квартиры, иначе им смысла нет кашу эту заваривать
— И что меня тоже могут убить за квартиру? — спросил Матвей.
– Не могут, а должны, — успокоил его Краб. — Если захотят завладеть твоей квартирой.
— Но я не хочу умирать! — возмутился Матвей.
— Похоже убийц это не волнует, — ответил Краб, — давай вспоминай кто из родни наведывался в твою квартиру.
— У меня родственников тьма, — ответил Спичкин, — ведь я же знаменитый человек. Теща приезжала несколько раз. Но у неё своя квартира есть. Хорошая, большая. Она в ней с мужем живет. И ключи от нашей квартиры есть у неё. Эля у неё единственная дочь, любимая и мне кажется, что вряд ли она стала бы её душить из-за квартиры. И дача есть кирпичная, они не бедные. Элин отец умер, а муж у моей тещи моложе её на пятнадцать лет, любит её. Он Элю вырастил, он ей как отец. А в гости к нам мало кто ходит, Эля не любит этого.
— Да, — согласился Краб, — с тещей-убийцей вариант не подходит, вспоминай кто еще был у тебя или ты где ключи оставлял.
Спичкин призадумался. Он-то пропадал на работе целыми днями, гости к нему не ходили, да и самому ему некогда было по гостям ходить. И всё же он вспомнил.
— Брату один раз давал, — вспомнил Матвей, — пару недель назад. Мы с женой поссорились и я у него в Митино ночевал.
— Вот-вот с этого места поподробнее, — сказал Краб, — ты не говорил, что у тебя брат есть.
Глава 5
Клубок раскручивается
Когда Краб и Матвей уехали, Татьяна и Алмаз остались в квартире одни. Алмаз уходить не собирался. И вроде бы выставить его надо было бы, чтобы не привлечь неприятностей на свою голову, да время уже близилось к ночи, день как-то незаметно пролетел и гнать бездомного зимой на улицу было бы вообще не по-человечески. Заняться было нечем, Татьяна и Алмаз сидели в зале и смотрели какой-то боевик по телевизору. На экране бегал, стрелял и решал свои проблемы американский супермен, кадры менялись с неимоверной быстротой, взрывались машины и злые дяди сначала били добрых, а потом добрые воспряли духом и стали бить злых так жестоко, что стало уже непонятно — кто из них плохой, а кто хороший.