«Моссад» и другие спецслужбы Израиля
Шрифт:
Для наработки ядерного материала оружейной чистоты используются в первую очередь тяжеловодный реактор и установка для переработки облученного топлива. Они не находятся под гарантиями МАГАТЭ. Их мощности достаточны для изготовления 5-10 ядерных боезарядов в год. Реактор мощностью 26 МВт введен в строй в 1963 году с помощью Франции и модернизирован в семидесятые годы. После увеличения его мощности до 75-150 МВт наработка плутония могла вырасти с 7–8 кг делящегося плутония в год до 20–40 кг. Установка для переработки облученного топлива создана примерно в 1960 году также при содействии французской фирмы. На ней можно получать от 15 до 40 кг делящегося плутония в год.
Кроме того, запасы делящегося плутония могут быть увеличены с помощью
Израиль обвинялся в тайных закупках и хищениях ядерных материалов в других странах – США, Великобритании, Франции, ФРГ. Так, в 1986 году в США было обнаружено исчезновение более 100 кг обогащенного урана на одном из заводов в штате Пенсильвания, предположительно в направлении Израиля. Тель-Авив признал факт незаконного вывоза им из США в начале восьмидесятых годов критронов – важного элемента в создании современных образцов ЯО.
Запасы урана в Израиле оцениваются достаточными для собственных нужд и даже экспорта примерно в течение 200 лет. Соединения урана могут выделяться на трех заводах по производству фосфорной кислоты в качестве сопутствующего продукта в объеме около 100 т в год. Для обогащения урана израильтяне еще в 1974 году запатентовали метод лазерного обогащения, а в 1978 году разработали еще более экономичный метод разделения изотопов урана, основанный на различии их магнитных свойств. По некоторым данным, Израиль участвовал и в проводимых в ЮАР «обогатительных разработках» по методу аэродинамического сопла.
В совокупности на такой базе Израиль мог потенциально произвести в период 1970–1980 годов до 20 ядерных боезарядов, а к настоящему времени – от 100 до 200 боезарядов.
Более того, высокий научно-технический потенциал страны позволяет продолжить НИОКР в направлении совершенствования конструкции ядерного оружия, в частности создания модификаций с повышенной радиацией и ускоренной ядерной реакцией. Нельзя исключать интерес Тель-Авива к разработке термоядерного оружия» [329] .
329
Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения. (Открытый доклад Службы внешней разведки РФ за 1993 год.) /// material / 2-13-6.htm.
Если говорить об операциях в сфере научно-технической разведки, проводимой сотрудниками «Лакама», то их деятельность тоже не была секретом для иностранных спецслужб. Начнем с того, что сотрудники «Лакама» традиционно работали под «прикрытием» атташе по вопросам науки посольств Израиля и даже формально не подчинялись МИДу. Поясним, что если сотрудник разведки работает в посольской резидентуре под «прикрытием» дипломата, то он, хотя бы частично, выполняет свои дипломатические обязанности. Понятно, что появление в штате израильского посольства «дипломатов», которые никому не подчиняются в дипмиссии, свидетельствует о том, что эти люди работают на спецслужбы. А название их должности «прикрытия», а также повышенный интерес к местным ученым, новым технологиям и публикациям в научной и специализированной прессе позволяют предположить, что их специализация – научно-техническая разведка. Понятно, что из-за своей повышенной активности эти «атташе» по вопросам науки регулярно попадали в различные скандалы, а их имена появлялись на страницах местных СМИ [330] .
330
Певзнер Ю., Чернер Ю.И на щите Давидовом начертано «МОССАД». М., 2001. С. 241.
Часто героями скандальных публикаций становились не кадровые сотрудники «Лакама», а обычные израильские ученые и специалисты, которых попросили выполнить деликатные поручения во время их поездки за рубеж. Такую практику использует большинство разведок мира. Другое дело, какие методы добычи интересующей разведку информации используют «добровольные помощники».
Авторы книги «История разведывательных служб Израиля» Ден Равив и Йосси Мелман описали типичную ситуацию, которая прекрасно иллюстрирует методы работы «Лакама»:
«Один из маститых израильских ученых, который стажировался в престижном западноевропейском институте, рассказывал, что он регулярно фотографировал различные документы. Он хранил копии у себя дома, а раз в неделю за ними приходил атташе по науке. Атташе – несомненно сотрудник «Лакама» – был довольно безответственным человеком. Он часто опаздывал, а иногда и вовсе срывал встречи. Обоим израильтянам просто повезло, что власти страны пребывания ни о чем не подозревали. В то время было очень важно не обнаружить широких масштабов этой шпионской кампании, т. к. Израиль делал ставку на приобретения друзей» [331] .
331
Равив Д., Мелман Й.История разведывательных служб Израиля. М., 2000. С. 106.
Действительно, израильтяне действовали порой очень нагло, даже воруя заинтересовавшие их документы. Их наглый стиль стал раздражать даже ФБР. Так, в начале восьмидесятых годов в США приехал известный ученый и отставной полковник военной разведки Ювал Нееман для участия в нескольких научных семинарах. И тут же попал в поле зрения ФБР. Опекать ученого американские контрразведчики прекратили лишь после того, как представители «МОССАДа» связались со своими коллегами из ЦРУ и объяснили последним, что ученый находится с дружественным визитом и не планирует заниматься шпионажем. И после этого гость из Израиля смог перемещаться по США без круглосуточного эскорта агентов ФБР [332] .
332
Певзнер Ю., Чернер Ю.И на щите Давидовом начертано «МОССАД». М., 2001. С. 242.
Повышенное внимание американской контрразведки к этому человеку объяснялось просто: для нее он был опасным «израильским шпионом», а не ученым-физиком. И в какой-то мере они были правы. Достаточно ознакомиться с краткой биографией этого человека.
Он родился 14 мая 1925 года в Тель-Авиве и был внуком одного из основателей города. После нескольких лет, проведенных в Порт-Саиде, он вернулся в Тель-Авив, где у его родителей, Гедалии и Ципоры, была своя насосная станция. Когда Ювалу Нееману исполнилось 15 лет, он закончил гимназию «Герцлия». В том же 1940 году он вступил в «Хагану».
С 1941 по 1945 год Нееман изучал в техническом институте в Хайфе (с 1948 года – Технион – Израильский технологический институт) механику и электричество и в начале 1946 года получил диплом инженера.
После окончания вуза Неемана и еще четверых выпускников пригласил на беседу генерал Авидар, начальник отдела материально-технического снабжения «Хаганы». Он предложил им организовать промышленную группу для создания военной промышленности. Нееман отказался: «Я солдат «Хаганы» и намерен воевать в боевой части, а инженером я могу работать на нашем семейном предприятии». Так началась военная карьера Неемана. В течение короткого времени он работал на семейном заводе, но начавшаяся в 1948 году Война за Независимость вынудила его на долгие годы целиком подчинить себя военной службе.