Моссад: одни против всех. История и современность израильской разведки
Шрифт:
В 1947 году англичане ушли из Палестины, скорее с облегчением, чем с грустью. И уже на следующий день в стране вспыхнула гражданская война. «Хагана» впервые за долгие годы смогла выйти из подполья и действовать открыто. Соответственно, ее разведывательным подразделениям тоже пришлось немало постараться.
30 июня 1948 года «Шаи» канула в прошлое. Израильская разведка прошла глубокую реорганизацию. Теперь ее возглавил Иссер Беери — личность не менее знаковая, чем Рувен Шилой. Беери родился в 1901 году в Польше, которая тогда числилась составной частью Российской империи. Сначала семья жила неплохо, и особых причин покидать насиженное место у них не было. Но прошла Первая мировая война, Польша получила независимость и стала откровенно антисемитским государством, где всех не-поляков, особенно евреев, ущемляли в правах и преследовали. В Советскую Россию семья переезжать не хотела, поскольку ценила свободу предпринимательства.
После назначения главой спецслужб Беери не оставил своих привычек. Он сразу же с рвением взялся за выявление предателей в собственных рядах. Надо сказать, понятие «предатель» в Хагане трактовали очень широко. Так, например, еврейская женщина, вступавшая в связь с англичанином, считалась предательницей и могла быть казнена без суда и следствия. Вскоре Беери подвернулся прекрасный повод для того, чтобы продемонстрировать свои способности. Капитан Меир Тубянски являлся одним из ветеранов «Хаганы». Это был веселый и общительный человек, на счету которого, тем не менее, накопилось немало заслуг. В частности, он вел разведывательную деятельность среди британских военных и добывал множество ценной информации, которую другими путями было бы просто не достать. Естественно, это требовало установления особо доверительных отношений с британцами. Тубянски часто встречался с английскими офицерами, неоднократно участвовал в их дружеских попойках.
Но годы британского господства закончились, началась гражданская война. В нее тут же вмешались окрестные арабские государства. Армией одного из них, Иордании, командовали английские офицеры, в недавнем прошлом друзья Меира. С некоторых пор командиры «Хаганы» стали отмечать невероятную точность иорданской артиллерии: она всегда била по подразделениям молодой израильской армии так, как будто четко знала об их местонахождении. Ни один самый засекреченный маневр не удавалось скрыть. Естественно, это навело руководство Израиля на мысль о шпионе. Бен-Гурион лично вызвал к себе Беери и устроил ему разнос. Глава спецслужбы, который не мог вынести подобного позора, тут же развил бурную деятельность. Схватили первого попавшегося, им оказался Тубянски, и тут же припомнили ему и попойки с британскими офицерами, и дружеские отношения администрацией. Никто даже не задался вопросом, откуда капитан получает информацию, причем такую полную и оперативную, и каким образом переправляет ее через линию фронта. Суда как такового не было, Меира фактически тут же линчевали, так и не дав ему ничего сказать в свое оправдание. Говорят, перед смертью капитан попросил: «Я двадцать два года прослужил в „Хагане“, позвольте мне хотя бы написать письмо сыну». Но даже этого ему не разрешили.
Спустя несколько недель выяснилось, что Тубянски ни в чем не виновен. Его вдове принесли извинения и постарались побыстрее замять неудобное дело. Но тут же начали новое, против Иегуды Амстера, обычного частного предпринимателя. Амстер жил в Хайфе и являлся владельцем небольшой фирмы, занимавшейся услугами такси. В его распоряжении находилось всего несколько такси. Наверное, Иегуда был бы совершенно ничем не интересен Иссеру Беери, если бы не одно обстоятельство: он являлся другом детства тогдашнего мэра Хайфы Аббы Коуши. Коуши подозревали в связях с криминалом, но это, простите за тавтологию, было еще не самое криминальное в глазах радикальных сионистов. Дело в том, что мэру удавалось поддерживать в многонациональной Хайфе мир и порядок довольно необычными для тех мест методами — он старался проводить как можно более мягкую политику, сглаживать, а не обострять противоречия. Руководители Израиля, в первую очередь сам Бен-Гурион, считали это дурным примером. Арабов надо уничтожать, а не мириться с ними! Чтобы получить компромат на мэра Хайфы, Беери хватает его друга и бросает в тюрьму.
Амстер просидел за решеткой несколько месяцев. Его имущество конфисковали, ему неоднократно угрожали расстрелом (и даже несколько раз инсценировали расстрел), вырывали зубы, поджаривали пятки и вкалывали различные препараты. Беери фальсифицировал улики и предъявлял их как неопровержимые доказательства того, что предприниматель занимался шпионажем в пользу арабов. Такие же показания, только в отношении мэра Хайфы, он пытался выбить и из Иегуды Амстера. К чести последнего, он так и не сломался под пытками, и через несколько месяцев его выпустили, так и не предъявив никакого официального обвинения.
А еще пару месяцев спустя Беери сняли со своего поста. Официально это было связано с убийством Касема, араба-агента, которого начальник разведки якобы заподозрил в том, что он ведет двойную игру, и потому предпочел убрать. Утверждать, будто это убийство настолько переполнило чашу терпения Бен-Гуриона, что он приказал разжаловать и судить Беери — смешно. Во-первых, сам Бен-Гурион вовсе не невинной овечкой, боявшейся крови. По его личному распоряжению убито немало арабов. Во-вторых, преемники Беери взяли его методы на вооружение, и до сих пор убийства и пытки занимают почетное место в арсенале израильской разведки.
В чем же тогда дело? У меня есть версия, которая помогает объяснить эти очевидные противоречия. Отметим, что Беери был снят после того, как устранил якобы предателя. Следовательно, Касем предателем не был. Получается, Беери убрал надежного агента, поставщика ценной информации. Конечно, вполне возможно, он сделал это по ошибке. Двинемся дальше — к делу капитана Тубянски. Вас не удивляет та поспешность, с которой расстреляли ни в чем не повинного военного? Прибавьте к этому обстоятельство, что настоящего предателя так и не смогли найти. Два факта вместе взятые (а кто знает, сколько таких фактов еще скрыто под завесой тайны) дают основание предполагать, что предателем. был сам Беери! Именно он располагал доступом к информации самого высокого уровня и мог передавать арабам ценные сведения. Именно в его интересы входило уничтожение успешно работавших агентов — ведь, в конце концов, они могли невольно разоблачить его самого!
Видимо, в деле Касема Беери сработал слишком грубо и попал под подозрение. Узнал ли Бен-Гурион всю правду до конца, мне неизвестно. В любом случае израильский лидер оказался перед непростым выбором.
Признать, что начальник его разведки являлся вражеским шпионом, значило бы нанести страшный удар по моральному состоянию народа. Следовательно, факт следовало скрыть. Оставалось одно: судить Беери якобы за допущенные ошибки и упрятать в тюрьму.
Новым шефом разведки стал все в том же 1948 году Хаим Герцог. Впрочем, особой славы он тоже не снискал. Но об этом дальше.
Неудачливый Хаим
Хаим Герцог, ставший сущим проклятием израильской разведки, родился все в той же Польше в 1918 году и был, таким образом, на целое поколение младше своего предшественника. На момент назначения он уже несколько лет работал в «Шаи». Во всех служебных характеристиках, которые на него составлялись, в числе положительных качеств отмечались в первую очередь исполнительность и преданность делу. Немного поправлю: скорее можно говорить о преданности не делу, а начальству. Герцог буквально ел вышестоящих глазами, выполнял любые их распоряжения и демонстрировал безусловную лояльность. Именно за эту лояльность его, собственно говоря, и продвигали наверх. Начальство обожало пусть недалекого, зато преданного и исполнительного помощника. Беери в свое время назначил его первым заместителем. Так и получилось, что Хаим Герцог неожиданно для себя оказался главой спецслужбы, которому предстояло не выполнять чьи-то указания, а действовать самостоятельно. К этому наш герой был явно не готов.
Единственное, в чем он добился успеха — создание криптоаналитических подразделений, то есть службы, занимающейся шифрами. «Пунктиком» Герцога была современная вычислительная техника, на закупку которой он тратил большую часть бюджета разведки. Это, а также привлечение лучших математиков, позволило быстро расколоть шифры соседних арабских государств — Египта, Иордании и Сирии. Но это, пожалуй, единственный успех.
В остальных областях провал следовал за провалом. Агентурная работа шаталась и трещала. Весьма симптоматичным событием стал провал в полном составе иракской резидентуры осенью 1949 года. Произошло это до смешного банально: Герцог вызвал к себе для доклада сразу двух ведущих руководителей. Третий, оставшийся на месте, был новичком и попытался в отсутствие «старших» достичь невероятных успехов, как это обычно водится. В результате засветился сам и засветил нескольких информаторов. Когда опытные резиденты вернулись, иракская контрразведка уже, как говорится, собирала урожай. Дело, на которое Рувен Шилой положил три года своей жизни, было провалено одним махом.