Мост над бездной
Шрифт:
— Ага… — протянул маг. Ршаве еще не доводилось слышать такого несогласного согласия. — Благодаря вам оно стало и делом Элада, не так ли? Но только Элад заглянул в будущее, и этот взгляд оказался для него последним.
— Вы этого не знаете. И я этого не знаю. — Ршава пытался убедить скорее себя, чем Кубаца. — С ним могло случиться что угодно. И это вовсе не обязательно имело отношение к… тому, что я спросил.
— Ага, — повторил Кубац еще более ехидно. — Элад был здоров как лошадь. Уж это я точно знаю.
— Лошади тоже
— И мы тоже, — заметил чародей. — Но не просто так. Кто-то постарался, чтобы такое случилось. Эти проклятые хаморские шаманы… Так вы утверждаете, что не верите, будто что-то погубило Элада?
Уже не впервые Ршава пожалел, что плохо умеет лгать. Он с удовольствием ответил бы Кубацу, что не считает, будто одно как-то связано с другим. Ответил бы… но не смог.
— Так о чем вы его спросили? — рявкнул Кубац.
— Стану ли я вселенским патриархом. — Ответ сам сорвался с губ. Уж не использовал ли маг какие-нибудь небольшие чары, чтобы вытянуть его?
Судя по тому, как моргнул чародей, такого он услышать не предполагал.
— И он ответил до того, как умер?
— Нет. — Ршава покачал головой. — Может быть, он увидел ответ, но не произнес его.
— Жаль, — буркнул Кубац.
— Да, я тоже так думаю, — согласился Ршава.
Вопрос не давал ему покоя с того момента, когда Элад скончался в его кабинете. Что увидел предсказатель? Станет ли Ршава патриархом? Или не станет? Какое несчастье произойдет в зависимости от любого из ответов?
Он подумывал о том, чтобы предложить золото другому предсказателю. Возможно, смерть Элада лишь совпадение. Возможно. Как Ршава ни пытался, он не мог заставить себя в это поверить. Жители Скопенцаны предположили, что смерть Элада была совпадением. Они перестанут так думать, если и второй предсказатель умрет при таких же обстоятельствах.
Тяжело вздохнув, Ршава тронул лошадь с места. Кубац поехал следом. Они почти не разговаривали весь остаток пути до Скопенцаны.
Слезы жгли глаза Ршавы. Пусть Скопенцана не столица: ни один город в мире не мог соперничать с Видессом, даже Машиз, столица Макурана. Ршава был уверен, что сам макуранский Царь Царей не стал бы это оспаривать. Пусть Скопенцана не родной город прелата, который тот оставил, — все равно это аванпост цивилизации.
По стенам города вышагивали мужчины в шлемах, с копьями на плечах. Они не были воинами в полном смысле этого слова. То были городские ремесленники, раз в неделю на полдня оставлявшие свою обычную работу для поддержания иллюзии, будто в Скопенцане есть гарнизон. С расстояния они походили на солдат — тех, что ушли на гражданскую войну. Может быть, хаморы посмотрят на них, решат, что Скопенцана готова отразить любую атаку, и отправятся разорять близлежащие деревни и фермы. В этом случае городское ополчение сможет считать, что свою задачу оно даже перевыполнило.
Но что если варвары не уйдут?
Станут
Ршава пробормотал молитву Фосу, слегка выделив «пекущийся во благовремении» и «великое искушение жизни». Он произносил ее и в ту минуту, когда Кубац с остальными магами нацеливали чары на хаморов. Пользы от молитвы для него и для чародеев не оказалось никакой. А теперь он молился о том, чтобы благой бог пощадил Скопенцану, на которой лежала лишь малая часть (если вообще лежала) грехов за то, что творилось на юге.
Ворота оказались закрыты, и на душе у Ршавы от этого немного полегчало. Кто-то — скорее всего, Зауц — воспринял ситуацию всерьез. Тяжелые створки приоткрылись ровно настолько, чтобы впустить прелата и мага. Затем, покряхтывая от натуги, стражники-любители снова закрыли их и неуклюже опустили на место громоздкие запорные брусья.
— Как прошло дело, чародейный господин? — приветливо окликнул Кубаца один из ополченцев.
Ршаве он был знаком, во всяком случае в лицо. Он делал глиняные тарелки и горшки. Это у него получалось мастерски. А вот какой из него получился солдат?.. Это уж совсем другой вопрос.
Прежде чем ответить, Кубац быстро и вопросительно взглянул на Ршаву. Прелат кивнул — едва заметно, но четко. Если Кубац не скажет правду сейчас, она все равно всплывет, и довольно быстро.
Вероятно, поняв это сам, Кубац вздохнул и ответил:
— Боюсь, дело кончилось совсем паршиво. Варвары не только отбили наши чары, но и ударили в ответ так сильно, что мы не смогли отразить. Плохой оказался день, и кочевники даже сейчас движутся к городу.
— Да как такое могло случиться? — изумился гончар.
— Легче, чем любой из нас мог представить, — ответил Ршава. — Легче для них.
Кубац печально кивнул, соглашаясь.
Стражники у ворот заговорили между собой, и затем другой из них — столяр, знаменитый в городе не только прекрасной мебелью, но и веслами, спросил:
— Но если это так, что нам теперь делать?
Прелат и чародей переглянулись.
— Молиться, — ответил Кубац, опередив Ршаву. — Молиться и надеяться, что хотя бы молитвы нам помогут.
— Если не помогут молитвы, не поможет ничто и никогда, — заявил Ршава.
Кубац не пожелал уступить в споре. Если учесть катастрофу, постигшую чародеев и их спутников, его слова, пожалуй, прозвучали не так пугающе, как могли бы при других обстоятельствах:
— Я бы так сказал, святейший отец, — ответил он. — Судя по тому, что мы видели, есть вероятность, что не поможет уже ничто.
— Что молитва может сделать, она сделает, — сказал Ршава. — Я и весь наш город будем молиться так, как не молились никогда.