Мотив омелы
Шрифт:
— Джонатан, — шепчу я.
Его губы касаются моих, когда он говорит мне:
— Габриэлла, я люблю тебя. Я не жду, что ты скажешь в ответ то же самое, но я не могу больше ни минуты жить без того, чтобы не сообщить тебе правду.
Я задыхаюсь, радостная и взволнованная, но прежде, чем я успеваю сказать хоть слово, он целует меня плавящим душу, переворачивающим мир поцелуем.
— Мне теперь трудно назвать определённый час, — тихо говорит он, — или место, или взгляд, или
Тепло разливается из моего сердца в мои руки, прикасающиеся к нему, в мои губы, целующие его. Моя любовь — это сияющий восход солнца, разливающийся по твёрдой заснеженной земле.
— «Гордость и предубеждение», — шепчу я.
Джонатан кивает.
— Лучшее у Остин.
— Да, это действительно так.
— Довожу до твоего сведения, что жанр любовного романа этим не ограничивается, но «ГиП» — это неплохое дерьмо. Столько напряжения, — рычит он, не отрываясь от моей кожи, — и тоски, и работы…
— Прежде чем они оказываются готовы отбросить свои осуждения и предвзятые представления, — я смотрю ему в глаза. — Быть храбрыми и отказаться от своих щитов. Вот тогда они ясно видят друг друга. И они безумно влюбляются.
Он целует меня, глубоко и неторопливо. Я чувствую, как сильно он хочет меня.
— И они заслуживают своего счастливого конца.
— Больше никакой безответной тоски, — говорю я ему.
— Больше не нужно быть храбрым в одиночку, — говорит он. — Теперь мы храбрые вместе.
— Вместе, — я улыбаюсь ему и удерживаю его взгляд. — Я тоже люблю тебя, ты же знаешь.
Джонатан улыбается, накручивая на палец прядь моих волос, затем подносит её к губам для благоговейного поцелуя.
— Я знаю.
Я изучаю его, и его суровые черты смягчаются, когда он встречается со мной взглядом и расплывается в ещё более ослепительной улыбке. Я ерошу его тёмные, чудесные волосы. На его щеках румянец. Его бледно-зелёные глаза сверкают. Я хочу сто жизней смотреть на это лицо и любить его.
— Я люблю тебя, — шепчу я, протягивая руку между нами, поглаживая его, когда он прижимается ко мне. — И я хочу тебя. Таким образом. Тысячью способов.
— Боже, да, — стонет Джонатан. Он погружается в меня, пока мы лежим на боку, лицом друг к другу, одна рука у меня на спине, другая между нами, потирает мой клитор. Я льну к нему, насаживаясь на всю его длину, глядя ему в глаза, купаясь в свете камина, спутанных простынях и тепле его тела, прижатого к моему.
На этот раз всё не безумно, а восхитительно медленно и терпеливо, тянется так долго, потому что мы отчаянно хотим, чтобы это не заканчивалось. Бёдра Джонатана двигаются вместе с моими, его хватка сжимается крепче. И когда его большой палец обводит мой клитор в нужном месте, я начинаю кончать вокруг него.
Не сводя с меня глаз, Джонатан крепко прижимается ко мне и погружается в меня, обретая свою разрядку. А потом
Моя рука на его колотящемся сердце, его рука на моём, и я целую мужчину, которого люблю. Мой самый счастливый хэппи-энд.
Джонатан тоже целует меня, нежно и прохладно, как падающий снег, и шепчет то, что я уже знаю, пробирая до костей…
Я тоже его хэппи-энд.
Эпилог. Джонатан
Плейлист: Crofts Family — Merry Christmas, Marry Me
Она высовывается за порог, зимний ветер ласкает её медово-каштановые кудри, заставляет красное платье-свитер прильнуть к её роскошному телу. Я никогда не был большим любителем подарков, но теперь они нужны мне ещё меньше: Габриэлла — это достаточный подарок для меня.
— Счастливого Рождества! — кричит её последний покупатель с тротуара — ребёнок, укутанный в пухлую куртку и пушистые белые наушники, которые навевают старые, приятные воспоминания и приступ ностальгии.
— Счастливого Рождества! — кричит в ответ Габриэлла, машет рукой и лучезарно улыбается.
И, как всегда, её лучезарная радость поражает меня, как стрела в сердце.
И, как всегда, она слишком долго стоит на улице в одном лишь лёгком платье, которое не защищает её от холода.
— Миссис Фрост.
Она оглядывается через плечо — взметнувшиеся локоны, сверкающие карие глаза и глубокие, милые ямочки на щёках. Боже, она прекрасна.
— Да, мистер Фрост?
— Я бы хотел, чтобы сегодня вечером мы с женой встретили Новый Год без переохлаждения…
— О, боже мой. Я просто немного продрогла во время того похода в день солнцестояния. У меня не было переохлаждения.
— Джун была другого мнения.
Она закатывает глаза, оборачивается и ещё раз машет мальчику снаружи.
— Вы с Джун — два чересчур заботливых человека.
— Также известных как прагматики, которые любят тебя, несмотря на твою непрактичную склонность брести по снегу высотой по бёдра, — подойдя к ней сзади, я обнимаю её за талию. — Как насчёт того, чтобы присоединиться ко мне в тепле?
Вздохнув, Габби позволяет мне развернуть её и затащить внутрь, затем закрывает за нами дверь. И кто бы мог подумать, она дрожит. Обхватив меня руками за талию, она прижимается к моей груди, чтобы согреться.
— Отмораживаешь задницу ради клиентов, — бормочу я.
— Проводы покупателей заставляют их чувствовать себя ценными и особенными, — чопорно говорит она мне. — Это то, что называется положительным опытом обслуживания клиентов, и, как показывают наши маркетинговые исследования, является основной причиной, по которой клиенты сообщают о возвращении в наш офлайн-магазин. Кто-то же должен это делать, учитывая, что другой парень, который околачивается поблизости — настоящий Гринч.