Мото
Шрифт:
– Что здесь написано? – я указываю на его руку.
Дэв кладет ладонь на трицепс.
– Слова из моей любимой песни.
– Которой?
– «Fuel» группы «Metallica». В старших классах я пережил любовь к тяжелому року.
– А это? – я слегка касаюсь его ребер, и Дэв резко втягивает живот в ответ на мое прикосновение.
– Это латынь, – сообщает он с придыханием. – Там написано «Если я не смогу сдвинуть небеса, то устрою ад».
– Мне нравится, – я щекочу кончиком пальца его кожу до римских цифр, идущих вертикально вниз по его боку. – А
– Это дата, когда я официально стал врачом, – Дэв прижимает мою руку к чернилам, соединяя нас вместе. Я прерывисто дышу, от жара его тела у меня вот-вот случится тепловой удар.
Охренеть, он такой великолепный и неотразимый, особенно когда находится так близко, искушая меня, словно чертов дьявол.
Если бы Риз не лежал в соседней комнате, и произошедшее между нами, не преследовало бы меня, я бы послала все к черту и запрыгнула на Дэва прямо здесь и сейчас.
Но я этого не делаю, сохраняя некоторое самообладание, и отступаю.
– Кайла, – протестует Дэв, но мне следует придерживаться своей позиции.
– Мне пора.
– Останься.
Я качаю головой. Это худшая из возможных идей. Я точно знаю, где окажусь. И просто к такому не готова.
– Передай Ризу, что мы увидимся с ним завтра.
Дэв с неохотой наблюдает, как я продолжаю пятиться, его взгляд полон пошлого возбуждения.
Я беззвучно выскальзываю за дверь, и все мое тело будто пульсирует.
Припарковавшись на своей подъездной дорожке, сижу в темноте в джипе и, чтобы еще больше помучить себя, загружаю песню «Fuel» группы «Metallica», вникая в каждое слово. Сопротивляться становится все труднее и труднее. Когда басы звучат в динамиках, я прихожу к мысли, что очень скоро упаду в черную дыру, под названием Дэвлин Дэйн, и потеряюсь в ней навсегда.
Глава 10
Дэв
Такое ощущение, что сегодня самый длинный день моей жизни.
На проселочной дороге я выжимаю газ и ускоряюсь. Только холмы и зеленые пастбища на многие мили вокруг. Единственная живая душа, которая встречается на пути – пасущаяся корова. Лечу по сельской местности, с наклоном входя в крутые повороты, поскольку спокойствие пригорода помогает очистить голову от мыслей. Я скучал по всему этому. По открытой нетронутой земле. Красоте. Я жил в сумасшедшем ритме, работая в большом городе. Но это была не та скорость, которую я искал. Хотелось больше свободы и меньше пафоса. Хотелось быть там, где люди были искренними. И я точно знал, где это найти. В месте, где я вырос. Оно не вымышленное. Здесь нет торговых центров или бутиков, но вдоль главной дороги, лежащей через городок, есть два приличных ресторана и несколько небольших семейных магазинов. Просто и незамысловато. Для большинства не так уж и много, но для меня – это целый дом.
Подъезжаю к дорожке, ведущей к моему дому, чуть позже обычного. Уже почти стемнело. Но света еще достаточно, чтобы разглядеть Кайлу, сидящую на крыльце.
Останавливаю байк прямо перед ней и спрыгиваю. Ее посиделки с пивом не предвещают ничего хорошего.
– Тяжелый день? – сажусь рядом с ней.
– Можно и так сказать, – она делает большой глоток из бутылки.
–
– Поделишься? – веселит меня Кайла.
– Страстная ночь, – я многозначительно улыбаюсь.
Она хмыкает и закатывает глаза.
– Я пас.
– Не в настроении, да?
– Неа, – Кайла причмокивает губами.
– Насколько все было плохо? – читаю напряженный язык ее тела.
– Скажем так, я предпочла бы услышать, как забивают в доску гвозди, чем то, как Риз снова зовет меня по имени.
– Настолько плохо?
– Не думаю, что те дополнительные обезболивающие, которые ты дал, помогают. Сегодня Риз был крайне раздражителен. Я никак не могла ему угодить. Он сводил меня с ума. Он всегда был такой важной задницей? – в ее тоне слышен намек на юмор, но нелегко понять, что она шутит.
– Удивительно, но нет. У него определенно есть моменты звездной болезни, но обычно он терпим. Иногда даже симпатичен.
– Я и не представляла, – Кайла слегка смеется, поднося к губам горлышко стеклянной бутылки.
– Кстати, а чем Риз занимается? – в доме жутко тихо.
– Уснул. Наконец-то. – Кайла запрокидывает голову.
Мне хочется ей посочувствовать. Знаю, что сейчас Риз ведет себя хуже обычного.
– Постарайся быть к нему снисходительной, – пододвигаюсь ближе к Кайле, пытаясь уловить аромат ее кокосового шампуня. – Его карьера сейчас отодвинута на второй план, а возвращение сюда, на самом деле, вызывает не самые приятные воспоминания.
– Почему?
– Мы выросли в этом доме, – объясняю я. – Моя мама оставила его нам, а сама переехала на Запад через несколько лет после смерти нашего отца. Они были очень близки, – подчеркиваю я. – Папа был самым большим фанатом Риза. Когда тот начал гонять по улицам, мы все обратили внимание, что у него талант. Он был поэзией на двух колесах. То, что он вытворял на байке – восхищало. Поэтому отец начал водить его на гоночную трассу около Саттерс-Пойнт.
– Знаю это место.
– Ему было всего шестнадцать, но, черт возьми, на него было приятно смотреть. Он гонял так, словно трек принадлежал ему одному. Не прошло много времени, прежде чем его заметили.
– Здорово, Дэв, но какое отношение имеет к тому, что Риз ненавидит это место?
Я вздыхаю, боль сегодня сильна, как и двенадцать лет назад.
– За день до того, как Риз подписал контракт на профессиональные гонки, он нашел нашего отца мертвым. У того случился сердечный приступ прямо здесь, в этом доме. Риз вернулся домой поздно вечером и застал его на своем обычном месте спящим на диване. Только папа не спал.
– О, как ужасно, – Кайла прикрывает рот рукой.
– Это очень сильно потрясло Риза.
Забираю пиво у нее из рук и делаю большой глоток. Всегда было трудно делиться этой историей. Тяжело потерять родителя, но еще труднее было утешить Риза. Я никогда не забуду, как он сломался в своей комнате в ту ночь, когда следователь забрал тело отца из дома. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь плакал так, как мой брат. У меня слезятся глаза от одного воспоминания. Убежден, если бы Риз мог променять всю свою славу и состояние на еще один день с нашим отцом, он бы и глазом не моргнул.
– Дэв? – нежно зовет меня Кайла.