Мой босс - Оборотень
Шрифт:
В его голосе — смертельная усталость. Как у чаровника, что иссушил себя до дна и держится на чистом упрямстве.
— Ваша мать была ведуньей? — искренне удивляюсь я.
Встретить живого чаровника, пусть и половинчатого — редкая удача.
— Леди Накари, — хмурится доктор, уходя от ответа.
Другого я и не жду, но и отступать не собираюсь. Если в нем течет кровь ведуньи он должен меня понять.
— Если это так, то вы поймете меня, — сглатываю, бочком опершись на стену. Все-таки стоять мне еще тяжело. На чистом адреналине и держусь, похоже. — Вы
— Именно поэтому вам нужно вернуться в палату и…
— И смотреть, как он…как они умирают? Ну уж нет. Я не из тех кисейных барышень, что смиряются с неизбежным. Я точно знаю, что у них есть шанс, доктор. И я единственная, кто может их спасти. А для этого, доктор Ария, мне нужно уйти на несколько часов.
— В вашем положении…
— Я все знаю о своем положении! — резко перебиваю я.
— В вашем положении, — не унимается этот…бестолковый чаровник. — Любой стресс может привести к преждевременным родам. На данном сроке, — он одним взглядом, вдруг налившимся темными красками, останавливает мои попытки возразить, — риск потери детей очень велик. Оборотни — не люди, леди Накари, они не рождаются недоношенными. Они умирают, рожденные не в срок. Поэтому я прошу вас избегать любых физических нагрузок и чрезмерных волнений. И никаких оборотов.
Выгибаю в немом вопросе брови. Раньше я оборачивалась и все было нормально. Даже будучи уже беременной, когда сбегала из поместья Бекеров.
— Оборот отнимает слишком много сил, — вздыхает доктор так, словно перед ним неоперившаяся девчонка, только вступившая во взрослую жизнь.
Пожалуй, в какой-то степени он прав. Что я знаю о жизни оборотней? Только то, что успела вычитать в книгах. Но много ли там правды?
— А родить вы должны в человечьем облике. Дальше, — трет ребром ладони переносицу, — у служебного входа черная “Тойота”. Водитель отвезет вас куда скажете. И привезет обратно. Но если через три часа вы не вернетесь, я буду вынужден сообщить Луке. Все ясно?
Киваю, ошеломленная неожиданной помощью.
— И последнее. Помните, что от ваших действий зависит слишком много жизней. В том числе моя. А теперь проваливайте и дайте мне, наконец, нормально выспаться. Одна головная боль от вас, истинных, — ворчит он мне в спину.
Но я уже тороплюсь убраться с глаз пока еще доброго доктора.
У служебного входа меня действительно ждет машина и молчаливый водитель везет по названному адресу.
Я не знаю адреса Константина Светлого, талантливого мастера, в чьих произведениях действительно живет жизнь. Но я знаю того, кто может найти кого угодно.
Даже того, кто не хочет быть найденным.
В городской квартире Лорки нет и я тороплю водителя, который плетется как черепаха по городским дорогам. Времени остается все меньше, а подруга упрямо не отвечает на мои звонки.
Мне стыдно, что я вспомнила о ней только сейчас, когда мне снова нужна ее помощь. Стыдно, что не спросила у Луки, где она и все ли с ней в порядке. Но сейчас не до чувства вины. Сейчас мне нужно найти брата и спасти своих мужчин.
Во что бы то ни стало.
Загородный дом Лорки выглядит добротно. Деревянный с покатой крышей и вишневым садом. Выбираюсь из машины, завидев на калитке необходимый номер. Надеюсь, я ничего не перепутала.
Странно, мы дружим с Лоркой со второго курса, но я ни разу не была в этом доме, хоть и знаю его адрес. Возможно, потому, что это место всегда было личной территорией подруги, куда она не пускала даже самых близких. А возможно по сотне других причин.
Выдыхаю и толкаю калитку, оказавшуюся незапертой. Уверенно иду вглубь двора, выискивая входную дверь.
У Лорки аллергия на собачью шерсть, иначе я бы не решилась ступить дальше калитки. Но злых собак на участке точно нет, а подруга может не услышать моего зова.
Лорку я нахожу на веранде в компании нескольких мужчин. Малыши тут же начинают нервничать, больно бьются и я обнимаю живот, поглаживаю, пытаясь утихомирить своих детенышей.
Но уже через пару шагов понимаю причину их тревоги и боли, что сплетается тугим комком внизу живота.
— Опа, а вот и наша пропажа пожаловала, — скалится Бекер, поднимаясь из-за стола. — Какая приятная неожиданность.
А собаки все-таки есть.
Псы. Бешеные.
Один из них дышит мне в спину, а другой смотрит алчным взглядом хищника, загнавшего жертву.
И среди них абсолютно спокойная подруга, разливающая чай Бекеру и…еще одному псу?
Неважно.
Похоже, сегодня я рискнула слишком многим и…проиграла.
Глава 21.
Лука. Неделя седьмая.
— Это никуда не годится, — отбрасываю чертежи.
Листы с тихим шорохом разлетаются по стеклянной поверхности стола. В конференц-зале становится тихо.
Тишина непривычно режет слух. Тяжелая, густая. И дышать трудно.
Расстегиваю верхние две пуговицы, делаю глубокий вдох. Воздух проникает в легкие, но не приносит облегчения.
Встаю из-за стола и подхожу к окну. За ним разлегся беспокойный город. Он бурлит жизнью, неутомимо, без сна и отдыха, даже ночью.
Выдыхаю.
— Все свободны.
Это не чертежи никуда не годятся. Это я медленно подыхаю. Даже передышка, которую мне подарила Ради, не спасает положение.
— Лука… — тихий голос заставляет обернуться.
Ритка. Невысокая, лучащаяся счастьем.
Осторожно веду носом. От нее пахнет ребенком: молоком и медом. Сладостью жизни. Прикрываю глаза, позволяю запаху вытеснить кислород из легких. Даю себе шанс насладиться, потому что другого не будет.
— Прекращай лапать мою жену, — мужской рык приводит в чувства.
Рик стоит за спиной Ритки и хмурится. Ему не нравится, что жена бросила семью и рванула сюда. Зачем?
Поднимаю руки и даже отступаю на шаг, хотя меня с Риткой разделяет длинный стеклянный стол и с десяток метров конференц-зала. Спиной встречаюсь с холодом стекла.
— Рик! — возмущается Ритка, осторожно выбираясь из загребущих рук мужа.
Воинственная и странно красивая. Определенно, материнство ей к лицу. Моей малышке тоже пойдет материнство.