Мой босс. Без права на ошибку
Шрифт:
— Конечно, дорогая. Просто утомился. Приезжайте с Олегом завтра, закончим наш разговор.
— Давай отвезу. Спохватившись, срываюсь с места, но отец качает головой.
— Идите. У вас работа. А меня доставят в лучшем виде. Не сомневайся.
К нам спешит медсестра в белом халате. Распрощавшись с отцом, остаемся на своих местах и смотрим ему вслед. Ровно до тех пор, пока Шершнев не открывает рот.
— Не ожидал от вас, Павел Андреевич, — его злая усмешка режет слух. — Отношения с подчиненной.
Атмосфера
Нервно потираю ключицу и мельком смотрю на Пашу. Он спокоен. Золотистые глаза излучают мистический свет, который совсем не греет. Потому что холодный и искусственный. От него веет тоской, поэтому я сжимаюсь. Вмиг становится неуютно рядом с ним.
— Хотите быть на моем месте? — язвительно интересуется и приобнимает меня за талию. Шершнев жутко смеется, затем разворачивается к нам.
— На каком?
Прирастаю к земле и невольно жмусь к Паше, который, кажется, отступает на шаг. Я не осуждаю, ведь Шершнев сейчас не походит на уравновешенного бизнесмена. Больше на кобру, готовую к прыжку. Пиджак подчеркивает напряженные стальные мышцы. Чтуь дернется, и ткань черной рубашки затрещит, а пуговички полетят в разные стороны. Блеск изумрудных глаз безжалостно режет на части: от него не скрыться и не спастись. За разглядыванием упускаю момент, когда Шершнев срывается с места и оказывается напротив Паши.
Мамочка, хочу домой! Одна!
Находится подальше от этой парочки — лучшее решение. Выплески тестостерона вызывают чесотку и паническую атаку.
— Ты, Паша, запомни. Место у тебя есть, пока я не отобрал его. Поэтому не зли меня. Мой кавалер выпрямляется, затем стискивает зубы.
— Как быстро ты почувствовал себя главным.
С трудом обретаю способность двигаться и сразу отступаю в сторону.
— Я и есть — главный. Неплохо бы тебе запомнить, — Шершнев тычет пальцем в грудь Паши. А тот цепляется за лацканы пиджака своего противника и выкрикивает с заминкой:
— А не пойти ли тебе… Ты кто такой, мать твою?!
— Сейчас объясню, кто, — раздается в ответ рычание.
Четко представляю, что произойдет дальше: Шершнев замахивается, расквашивает Паше нос. Начинается драка, за которой следует немедленное увольнение нашего финансового директора. А потом выходит скандальная статья с отвратительными фотографиями.
Плевать на Шершнева, но репутация компании может пострадать.
Это мой личный тумблер, который щелкает внутри. Я, наконец, обретаю голос:
— Прекратите оба! Мы не на работе, дорогие руководители. Ведете себя, как два барана. Я не позволю вам разрушить отцовское дело из-за каких-то предрассудков!
На
Ненависть, которую вижу в его глазах, пугает.
А Паша не отступает. Цепляется крепче.
Уже неясно, кто ударит первым.
Внезапно Шершнев поднимает руки в примирительном жесте.
— Пиджак отпусти, — ледяным тоном чеканит каждое слово. — Порвешь — не расплатишься.
Паша тяжело дышит, вплотную подходит к Шершневу. А у того выдержка почти на нуле. Скоро вспыхнет.
— Есть что сказать? — усмехается. — Я не привык к такой мужской близости.
— Ну ты и муд…
— Паша! — прерываю его, подпрыгнув на месте. — Тебе работа надоела?
— Плевать, — хрипит и с яростью смотрит на довольного Шершнева. — Никому не позволю так нагло раздевать тебя взглядом.
А этот гад усмехается, после чего наклоняется ближе к покрасневшему Паше.
— Дружок, когда я захочу, то раздену ее. И использую для этого руки, а не глаза, — мерзко смеется. Вспыхиваю от злости.
— Не слушай его. Он специально тебя провоцирует, — цежу сквозь зубы, чувствую, как дрожат пальцы. — Отпусти его, Паш.
Паша медленно убирает руки, затем отступает.
Смотрю в глаза Шершневу, ловлю наглый и надменный взор. Больше не сдерживаюсь: подлетаю к нему, и пощечина обжигает ладонь. Он хмурится, после чего подносит руку к стремительно краснеющей щеке.
— Козел, — плюю в лицо злые слова и разворачиваюсь на каблуках.
Картинка смазывается, превращает прекрасные виды золотой осени в грязное размытое пятно. Внутри все горит от обиды, гнева и чего-то еще.
Я не вещь.
Тот надменный взгляд, брошенный Шершневым, оставляет глубокий след. Его ничем не оттереть. А слова отбивают барабаном в ушах. Слышу чьи-то шаги, разворачиваюсь и поднимаю руку для нового удара. Слишком взвинчена, чтобы себя контролировать.
Паша перехватывает запястье и мило улыбается.
Не Шершнев.
Бесит.
— Поехали, Лен.
— Я сама доберусь, — вырываю руку из хватки. — А ты запишись на курсы по управлению гневом.
Глава 14
Глава 14
— Короче, этот Петя…
Маргоша, закинув ногу на ногу, подается вперед и щурится. Будто сейчас расскажет одну из главных тайн вселенной. Признаю, что ее приключения на любовном фронте и часто бывают очень интересными. Покруче любого турецкого сериала. Только персонажей многовато для моего восприятия.