Мой бывший одноклассник
Шрифт:
— Лезь наверх! — скомандовал он.
Мы карабкались на утёс, благо, каменные валуны были не острые, а округлые, омытые водой. Наконец, мы взобрались на самый верх и, пройдя всего несколько шагов по направлению к лесу, от бессилия я споткнулась, упав на колени.
Буткевичус обернулся и посмотрел на меня. Его лицо, как та скала, было словно высеченное из камня. Я поняла. Сашка злится. Но почему? Мы же спаслись! Он подошёл ко мне и грубо, одним рывком поднял за плечо.
— Вставай! — резко сказал он, потащив меня за собой в лес.
— Остановись, прошу! — задыхаясь выдавила я, и с трудом, сбросив его руку, прислонилась
Голова кружилась, дыхание сбилось, ноги подкашивались, а сердце колотилось как, что казалось разорвёт грудную клетку. На минуту я прикрыла веки, а когда открыла, то обомлела: Буткевичус смотрел на меня взглядом хищника, голодного дикого зверя. Его глаза опустились ниже и замерли на уровне моей груди. Я тоже опустила глаза и ахнула. Верх от бикини сбился, и одна грудь полностью обнажилась! Дрожащими пальцами я поправила купальник, и провела руками по голове, приглаживая волосы. Буткевичус молча следил за моими движениями, а потом в два шага приблизился ко мне.
Обхватив моё лицо ладонями, он поднял его, вынуждая посмотреть в его глаза. И то, что я увидела в них, заставило меня замотать головой и зашептать: "Нет, нет, не смей!", потому что в его глазах явственно читалась… похоть! Вот теперь я по — настоящему испугалась. Но было что — то ещё… что — то, что горячей волной поднималось внутри, вызывая странную пульсацию внизу живота. Неужели я?… Но не успела больше ничего подумать, как он впился в меня обжигающими губами, проталкивая свой язык в мой рот.
Я вырывалась, как могла сопротивлялась, но он был сильнее, гораздо сильнее. Наконец, не в силах больше бороться, я обмякла в его руках. Буткевичус неистово целовал моё лицо, мою шею, грудь, с рычанием покусывал соски и тёрся о них своей щетиной. Я чувствовала, что начинала улетать, но уже не от страха, а от наслаждения… Подхватив меня под ягодицы, он заставил обхватить ногами его бёдра. Отодвинув трусики бикини в сторону, он резко вошёл в меня. Я охнула от такого внезапного яростного вторжения. Я обняла ствол дерева руками, к которому он прижимал меня, и закрыла глаза. Адреналин хлестал по венам, в сто крат усиливая желание. Мозги отключились напрочь. Лишь единственная мысль слабым мотыльком билась сквозь моё затуманенное сознание:
«Надо всё это немедленно, немедленно остановить!»
Мой бывший одноклассник жёстко имел меня, а я громко стонала и извивалась. Кора дерева сильно царапала чувствительную после загара кожу спины, но я не чувствовала боль, полностью отдавшись запретному наслаждению.
— Посмотри на меня! — хриплым голосом приказал Сашка.
Я открыла глаза и провалилась в горящий огонь его карих глаз. Мощный оргазм сотряс всё моё тело, и я протяжно выдохнула, откинув голову назад. Следом, и он, громко вскрикнул, несколько раз содрогнулся и замер. Он уткнулся в моё плечо, восстанавливая дыхание. Через какое — то время Буткевичус отпустил меня, и я сползла вниз на землю.
Шок — вот, что я испытала, когда до меня дошло, что сейчас только что случилось. Как я могла так потерять голову?! Это ведь Сашка! Мой друг детства! Я боялась поднять голову и посмотреть на него. Волна жуткого стыда накрыла с головой. Меня затошнило.
Откуда — то издали послышались голоса, и через минуту к нам подбежали Наташа и Максим.
— Вы как?! Мы видели, как вы карабкались на утёс и сразу же побежали на помощь!
— Всё
Ребята странно переглянулись между собой, и я была уверена, что они всё поняли. Наташа подошла ко мне и, протянув руку, помогла подняться. Всё то время, пока мы шли обратно, Буткевичус о чём — то непринуждённо болтал с Максимом, я же, напротив, не могла выдавить из себя ни слова, шла понуро опустив голову, словно неживая. Когда вернулись в лагерь, я обратилась к Наташе, старательно избегая смотреть на Сашку, к которому тут же подлетела взволнованная Алина.
— Пойду к себе. Хочу в душе отогреться.
— Иди, конечно. Переодевайся и выходи к нам, — ответила Наташа, с искренним сочувствием глядя на меня.
Как сомнамбула, я зашла в свой домик, включила душ и, не снимая купальника, встала под горячие струи. В каком — то отупении, в течении долгих минут, я стояла под водой, не двигаясь, уперевшись руками в стену. Наконец, я вышла и, не вытираясь, опустилась на постель.
Я сидела на скрипучей кровати, обхватив руками голову и раскачивалась из стороны в сторону. Железные пружины подпевали в такт моим движениям, словно сочувствуя. То, что произошло час назад, никогда и ни при каких обстоятельствах не должно было случиться! Просто потому, что не должно было произойти и всё! Никогда! И как я смогу смотреть ЕМУ в глаза после всего?! Куда прятаться, куда бежать?
Точно. Бежать!
Я вскочила с места и заметалась по маленькой комнате, в панике закидывая свои немногочисленные вещи в дорожную сумку. Забежала в душ, двумя рывками сорвала с себя купальник, кинула его в раковину, сполоснула пылающее лицо ледяной водой, затем осторожно дотронулась до всё ещё горящих от недавних сумасшедших ласк сосков. На секунду замерла, вспоминая горячие руки и ненасытные губы на своём теле… и застонала. Наверное, если была возможность прямо сейчас сделать себе лоботомию, чтобы напрочь стереть из памяти произошедшее, я бы не задумываясь это сделала.
Клянусь!
Вернулась в комнату, быстро натянула на себя бельё, джинсы и футболку. Завязав резинкой мокрые волосы в хвост, закинула на плечо сумку и, сунув босые ступни в мягкие мокасины, как воришка, который боится быть пойманным, осторожно выглянула за дверь. До меня доносились музыка и смех ребят. Хорошо, что домик, в который меня заселили, находился в отдалении от зоны барбекю, где сейчас и располагалась вся наша компания.
— Бут, иди зови Оксану, что — то долго она там переодевается, — смогла разобрать слова кого — то из парней.
Я с ужасом смотрела, как Сашка, положив на стол щипцы для мяса, направился в мою сторону. Сердце от страха отстукивало в бешеном ритме, когда юркнув за угол, я со всей мочи рванула в лесную чащобу. Не разбирая дороги, я продиралась сквозь кусты и деревья, которые больно хлестали меня тугими ветками. Я бежала вперёд, удаляясь всё дальше и дальше от лагеря. Мне было плевать, что подумают про меня ребята, плевать на то, что, возможно, они будут меня искать, плевать на новый дорогой купальник, который валялся сейчас в раковине душевой, и на который, вместо меня, обязательно наткнётся Сашка. Всё равно я не смогла бы его больше носить, как напоминание о… Задыхаясь и откашливаясь от попавшей в рот листвы, я выбежала на главную дорогу и, выкинув вверх руку, начала махать пролетавшим мимо меня машинам.