Мой бывший враг
Шрифт:
Олеся замолчала, опустила низко голову, грея руки о кружку с чаем.
– Ну и? Чего замолкла? – подстегнула её Таня, но я на всякий случай подал ей знак, чтобы не кипятилась.
– Там был с ним какой-то мужик. То есть я его уже раньше видела, он из охранного агентства. И Руслан при нем так со мной ужасно разговаривал… наезжал, что я вчера ушла, хотя сам же отпустил. А когда я сказала, что он разрешил, он вообще разозлился: «Ты что, пьяная?». Сказал, что я вылечу с работы по статье, никто меня вообще на работу не возьмет. И что твой
– Какой долг? Что ты несешь? – зашипела Таня.
– Ну я же тогда не знала, что это подстава. Потом Руслан сказал, что можно всё уладить, если я подтвержу все его слова. Пообещал, что тогда зарплату прибавит, ну и так…
– И ты, кончено, согласилась, – съязвила Таня.
– Погоди, – остановил я её и обратился к Олесе. – Какие именно слова ты должна была подтвердить?
– Ну, что в сейфе пусто.
– А на самом деле?
– А на самом деле там лежали какие-то деньги. Когда я сейф открыла, там точно были деньги. Сколько – не знаю. Потом подошел Руслан и всё забрал.
– Ты это должна будешь рассказать в полиции.
– Да, я знаю. Мне уже сказали, – послушно кивнула Олеся.
– Кто?
– Ну как? – она посмотрела на нас с искренним удивлением. – Ваша адвокат. Она так меня сегодня прессанула… Но сказала, что если я не расскажу всё, как было, то пойду соучастницей, а если расскажу – то свидетельницей.
– А я-то решила, что у тебя совесть проснулась, – хмыкнула Таня. Честно говоря, я и сам опешил от такой незамутненности. И даже как-то противно стало.
– А ваша адвокат не соврала? Я, правда, буду только как свидетель?
– Тебе пора, – ответила Таня с мрачным презрением.
Олесю уговаривать не пришлось. Она быстро оделась и ушла.
Таня после её ухода ещё какое-то время дулась за то, что я был слишком «добр и любезен с этой подлой дурой». Даже пыталась вывернуться, когда я её поймал и прижал к себе.
Я не выпустил – наоборот, крепче обнял и захватил её губы. Злость, оказывается, очень заводит. Вообще сносит голову. Сначала Таня шипела что-то, поджимала губы, но потом я почувствовал, как она сдается, расслабляется, а затем отвечает на поцелуй всё охотнее и сама обвивает шею руками…
41
Таня
Всё это время мы жили в каком-то нервном напряжении. В Самариной я не сомневалась, но Руслан настолько уверенно себя вел, словно даже мысли не допускал, что ему что-то будет за его делишки. Ещё и на Диму давили. Как я поняла, это был отец Руслана Извекова, точнее – его подручные. Убеждали его отозвать заявление. Но Дима упрямо стоял на своём – раз уж подал, то дело доведет до конца.
А вот я, если честно, дрогнула – я таких людей боюсь. Тем более Димку и так один раз уже избили. Я ему даже сказала:
– Дим, может, и правда, ну их? Пусть бы только отстали от нас…
Дима взглянул на меня
– Я просто за тебя боюсь! Я же умру, если с тобой что-нибудь опять случится.
Он смягчился, но не уступил.
– Ну что они мне сделают? Этот Руслан и так под следствием, он же не идиот отягощать свое положение из-за ерундового, в принципе, дела.
– А в сериалах… – заикнулась было я, но нарвавшись на Димкин снисходительный взгляд, замолчала.
После новогодних каникул начался второй семестр. Учёба хотя бы отвлекла от переживаний, стресса и нервного ожидания. Да нас ещё сразу нагрузили под завязку, не продохнуть.
С Веркой Филимоновой мы встретились случайно. Столкнулись в столовой на перемене. Она всё ещё на меня дулась. За целый месяц ни разу не позвонила, не ответила на мои звонки – я по просьбе Артема ещё раньше пыталась с ней связаться.
Но тут, увидев меня за столиком в одиночестве, она подошла.
– Не возражаешь? – спросила для проформы, потому что сама уже поставила поднос с едой и уселась напротив. – Ну что? Как дела?
– Прекрасно, – нехотя процедила я, думая, высказать ей или нет за её донос. Потому что вначале Шаламов рвался с ней поговорить, а потом остыл и махнул рукой. Даже сказал мне, что не надо. Что ничего это не изменит.
– А я с предками после Нового года ездила в Египет. На все каникулы. Так прикольно, здесь снег, а там жара…
Я промолчала, и она не стала дальше распространяться про свой отдых. Зато с самым невинным видом спросила:
– Как Рощин?
– Тоже замечательно, – холодно ответила я.
– Не объявлялся?
– Почему же? У нас всё хорошо, мы снова вместе.
– Понятно, – поджала губы Верка.
– И кстати, Дима снова видит. Да, к нему вернулось зрение.
– О! Правда, что ли? Ну это здорово! Я очень за него рада.
Вот сейчас она показалась мне абсолютно искренней. Наверное, она и впрямь порадовалась за Димку от чистого сердца.
– Ну и то, что вы вместе опять, тоже круто… – улыбнулась она.
– Вер, а зачем ты донесла на Самарину в ректорат? – всё-таки не смогла удержаться я. Это торчало как заноза и мешало мне нормально с ней общаться. Думала, может, она как-то объяснит свой поступок или скажет, что погорячилась… не знаю.
Лицо у нее сразу переменилось. Стало настороженное и подозрительное.
– С чего ты это взяла?
– Вер, это известно. Не только мне, если ты понимаешь. Просто ты поступила некрасиво. Я не могу понять, зачем.
Верка насупилась, но хоть отпираться не стала.
– Я сделала то, что сочла нужным. Я что, сказала неправду? Оболгала кого-то? Нет. Я сообщила то, что есть на самом деле. Ты прекрасно знаешь, что я не вру. А если эта правда кому-то неудобна, то это их проблема.
– Вер, ты пытаешься прикрыться громкими фразами, но ты поступила подло. И сама это знаешь.