Мой Черный Князь. Часть 2
Шрифт:
Я послушно поворачиваю к нему лицо. Он кладет ладонь на мою левую ягодицу и потихоньку, всеми пальцам, сжимает ее. Я же понимаю, точнее, мой организм понимает, что одними щипками дело не закончится. Поэтому мне очень приятно ощущать, как пылает кожа под его сильными пальцами. Тело готовится к продолжению, млеет и подрагивает живот, горячеют ладошки и ступни. Все во мне будто начинает жить по-настоящему.
Князев раздвигает мои ноги и садится между ними на колени. Моя голова рефлекторно запрокидывается, ожидая, что сейчас я почувствую его полную власть, и над моим телом, и внутри него. Но он меня жестко
Он кладет ладони на мои ноги, сразу под ягодицами, его большие пальцы точно попадают на какие-то волшебные точки и энергично массируют их. Только их. Очень близко от той части тела, которая ждет прикосновений, хочет плотного контакта. Близко, но не там. Однако это волшебным образом заставляет меня возбуждаться все сильнее. Не хуже, чем если бы его пальцы ласкали сейчас кое-что очень влажное.
– Уу-у, - шумно выдыхаю я и конвульсивно сглатываю. У меня во рту вдруг стало много слюны. Одновременно с этим чувствую, что жидкость активно выделяется и в другом месте. Князев видит это.
– Чувствуешь, как постепенно каждый кусочек твоего тела начинает служить моим командам? Моим, а не твоим. Твоему телу приятнее иметь дело со мной, а не с твоей замороченной головой…
У меня внутри все мышцы натягиваются и напрягаются, внизу живота будто созрел одуванчик, большой шар с миллионами пушистых зонтиков. Если в ближайшее время не отпустить их на свободу, они пустят яд, и я просто умру. Но Князев продолжает ласкать только мои ноги, он специально мучает меня и не идет дальше. Я в возмущении и приступах вожделения извиваюсь на постели, комкаю пальцами простыню, прижимаю голову то к одному, то к другому плечу. Он все видит и все понимает. Но продолжает делать то, что делал.
– Андрей, пожалуйста, умоляю тебя, я сейчас окаменею, расслабь меня, оживи меня, - я шепчу умоляющим тоном, еле выговаривая слова. Едва сдерживаюсь, чтобы не взвыть. Меня будто засунули в маленькую и колючую металлическую сетку. А так хочется на свободу!
Князев убирает руки с моих ног. Снова переворачивает меня, связывает руки, продев веревку через решетку в изголовье кровати. Я лежу на спине, закрываю глаза и пошире раздвигаю ноги, у меня нет сил на другие движения. Мои внутренние механизмы запустятся, только если я получу оргазм. А сейчас тело замерло и полностью зацементировалось. Вся дрожу, внизу живота больно от напряжения. Если бы у меня сейчас были желания от Золотой Рыбки, я бы все их отдала ради того, чтобы Князев скорее засунул в меня свой красивый орган. Но он ложится не на меня, а около. Подпирает рукой голову и самодовольно смотрит на меня.
– Князев, ты же сам очень любишь то же самое, то, что мне сейчас так нужно. Ты разве не будешь доводить дело до конца?
У меня из глаз выкатываются слезы. Голос звучит, как у попрошайки. Отвратительно и обидно понимать, что я будто наркоман, подыхающий от ломки, вымаливаю дозу.
Князев смотрит на меня, у него бесчеловечные глаза рабовладельца. На губах довольная и злая улыбка.
– То есть, оказывается, без меня тебе не обойтись? И сейчас тебе совершенно не хочется убегать от меня или рассуждать о любви?
Ах, он хочет, чтобы я сказала это вслух? Сам все знает лучше меня
Стараясь выровнять голос, я говорю:
– Андрей, пожалуйста, помоги же мне…
– Чем?
– Князев смотрит на меня тяжелым немигающим взглядом. У него такие красивые губы, может, он хотя бы меня поцелует?
– Ты же понимаешь, что мне очень плохо. Помоги мне. Снова наказываешь? За что?
– На этот раз не наказываю. Учу.
– Чему? Послушанию? Я же и так слушаюсь тебя… Умоляю тебя, дотронься до меня, нажми, куда ты обычно нажимаешь, трахни меня до крови, до истошного крика. Делай, что хочешь. Я сейчас умру у тебя на глазах!
Мне стыдно за эти слова и тон, которым они сказаны. Полное падение. Тотальная зависимость от Князева и признание в ней. Он очень старался, чтобы так было. Теперь так и есть. Но Князев лишь усмехается, и продолжает лежать на своем месте. Я чувствую, какой жар от него исходит. Между нашими телами всего несколько сантиметров. Но он не дотрагивается до меня. Мои руки затекли, все тело ломит, будто в лихорадке, в горле спазмы, как от плача.
– Андрей, ты же сам хочешь ровно того же! Терзать меня снаружи и внутри. Почему ты этого не делаешь?
Князев выжидает паузу. Чуть подвигается к моему уху, дует, чтобы разлетелись волосы, и шепчет:
– Я научил твое тело повиноваться моим прикосновениям. Теперь мне нужно больше. Чтобы оно повиновались даже моим мыслям.
Я вопросительно смотрю на него и кончиком языка слизываю слезу, которая доползла до верхней губы.
– Хочешь расслабиться и ожить?
– Да!
– Сама, - твердо повелевает он.
– Думая обо мне и представляя меня, но сама…
Мне хочется его укусить, но мои руки по-прежнему привязаны к изголовью кровати и я до него не дотянусь. Я злюсь в своем беспомощном состоянии затухающей щепки, которую вынули из костра, не дав весело пылать.
– Андрей, - сдавленно выкрикиваю я.
– У меня же руки связаны, я ничего не могу! Это чудовищная жестокость! Зачем ты так? Я же все твои условия выполняю!
Князев хохочет. Я судорожно дышу открытым ртом. Мне обидно, что этот человек умеет находить способы каждый раз сделать меня еще более растерзанной. Он будто готовит из меня какие-то блюда для своих дьявольских извращенных пиршеств. Я всегда лишь яство, которым он лакомится. Не гость застолья, а пища.
– Без прикосновений, заинька, выходим на следующий уровень, - он шепчет в мое ухо, до меня дотрагивается лишь его дыхание.
– Если ты перестанешь истерить и требовать все и сразу, я научу тебя.
Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Понимаю совершенно точно, что у меня нет другого выхода.
– Я прошу тебя, научи, - произношу это с искренним смирением, потому что мне, во что бы то ни стало, нужно спастись. Противная, неприятная боль, от которой очень хочется избавиться, звенит в разных частях тела, как эхо распространяется от низа живота.