Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»

Джугашвили Евгений Яковлевич

В дальнейшем последовали встречи и в Тбилиси на киностудии, и в Москве в разных местах включая выезд на природу в Подмосковье. Конечно, познакомил он и со своим начальством, с генеральным директором Грузия-фильм Ревазом Давыдовичем Чхеидзе. Именно Р. Чхеидзе принадлежит идея назначить меня на роль Сталина в кинокартине Деви Абашидзе. В 80-х годах руководство студии Грузия-фильм приняло решение о создании фильма о Якове Джугашвили – старшем сыне Сталина, погибшем, как тогда считалось, в плену. Режиссером был назначен Д. Абашидзе, сценарий написал Бадри Чохонелидзе. Деви Константинович, зная, что я всю жизнь собирал материал об отце, попросил передать ему для картины все, что я имел. Разумеется, я выполнил его просьбу.

Короче говоря, картина была запущена в производство. Съемочная группа побывала в деревне Баджи, район Амбролаури (Рача), в Белоруссии и Германии. На роль Якова пригласили артиста Зазу Колелишвили, немецких генералов играли немецкие артисты. Через полгода группа приехала

в Москву по каким-то вопросам и на ужин в ресторан «Дома литераторов» пригласили меня. Я приехал после работы, как обычно в военной форме. На ужин был приглашен и Резо Чхеидзе. Меня посадили с ним рядом. Разговор за столом шел о картине «Война для всех война». Как я понял, задержка фильма была связана с отсутствием артиста на роль Сталина. Д. Абашидзе доказывал, что без отца Якова – Сталина – невозможно делать картину. Это же почти шекспировская тема, повторял режиссер, а артиста на эту роль пока не нашел.

– А зачем его искать? – как обычно, не торопясь возразил Р. Чхеидзе, – вот он сидит рядом! И показал на меня. Все уставились на меня, точно впервые увидели, но одобрительно загудели.

Утром звонит Деви Константинович: «Ну как, согласен?» – был его первый вопрос. «Ты это о чем?» – спрашиваю я. – «Деда своего будешь играть в моей картине? Мы же вчера говорили с Р. Чхеидзе при тебе!» За столом разговор на эту тему я воспринял как приятную для меня шутку, а не как деловое предложение. Я наотрез отказался. «Ты все-таки подумай», – сказал он и положил трубку. Прошло больше месяца. Вновь в Москву прилетел Д. Абашидзе: «Ну как, – спросил он по телефону, – надумал!? Я ответил: «Не надумал!» – «Пойми, – настаивал он, – ты срываешь мне картину». Я ему говорю: «Я не артист и не проси». – «Послушай, – начал он уже спокойно, – давай попробуем, если не получится и тебе не понравится, кончим этот разговор. Но, Женя, дорогой, попробовать надо: у тебя действительно подходящая фактура. Прошу, прилетай в праздники 8 Марта, съемки в павильоне на студии.

В конечном итоге он меня уговорил. На складе ни один костюм мне не подошел. Пришлось заказывать китель и брюки с лампасами у портного. Все время меня одолевали сомнения: не розыгрыш ли задумал мой друг. Однако, когда меня привезли на киностудию и посадили в гримерную, я вроде успокоился. Все на полном серьезе работали со мной как полагается. Через зеркало я наблюдал поведение работников за моей спиной. Далее пошло как во сне: зажглись юпитеры, раздалась команда «Свет держать!», потом «Мотор!» и т. д.

На столе у Сталина должна лежать пачка папирос «Герцеговина флор». Только тогда заметил режиссер ее отсутствие, когда зажглись юпитеры. «Стоп! – скомандовал он, – Где коробка папирос?! Перерыв!» Кто-то поехал за коробкой. Решено было перекусить. Студия Грузия-фильм 8 марта, в праздник, официально не работала. Наша съемочная группа одна работала в одном павильоне. На территории студии никого, кроме нас, не было. Перекусив, я собрался «по малому» отлучиться. – «Я тебе отлучусь! – сверкая очками, проговорил Д. Абашидзе и, взяв меня за руку, повел «за тридевять земель» в какой-то корпус с туалетом. Первым вошел в туалет, осмотрел, только потом впустил меня. Сам стал около двери и ждал пока я не вышел. «Ты что, в кусты видно собрался? Ты же в гриме кого? Ты представляешь, если кто увидит тебя в кустах, да не дай Бог, еще и сфотографирует. Это же скандал!»

В Москве съемку вели во дворе Кремля. Посадили меня в «ЗИС-110» на переднее сидение, и я в гриме проехал мимо обалдевших часовых. Из окон также наблюдали. Деви Константинович мне говорил одно: «Тебе не надо играть Сталина, его никто не сможет сыграть. Ты ходи обычно, как ты ходишь, садись за стол, так как всегда привык садиться, бери трубку телефонную и все делай, как ты привык делать. Больше ничего от тебя мне не надо». С приходом Звиада Гамсахурдия к власти наш фильм был положен на полку.

Миф о Кузакове

С Л.Н. Васильевой, автором книги «Кремлевские жены» и «Дети Кремля» мы встретились по моей просьбе. Она прислала машину, и водитель отвез меня прямо в «Музей танка Т-34». Он располагался по Дмитровскому шоссе примерно в 15 км от Москвы в деревне Шорохово. Подъезжая к музею через решетчатую ограду, я заметил миловидную женщину с характерной прямой прической. Она давала какие-то распоряжения рабочим. Это была Лариса Николаевна. Сама провела меня по залам музея, показала экспонаты, рассказала также о невероятных трудностях по созданию самого музея и «выколачиванию» техники. Затем меня пригласили в комнату, где сидели работники музея. Среди них была, как я узнал позже, ближайшая подруга и соратник Галина Чикина. На столе была приготовлена закуска и бутылка вина. Ввиду того что за столом я оказался единственным мужчиной, мне пришлось и бутылку открыть и в какой-то мене вести стол. В первую очередь выпили за создателя музея Ларису Николаевну, затем вспомнили ее отца – Начальника КБ (конструкторское бюро) танка Т-34 Николая Алексеевича Кучеренко, не забыли и товарища Сталина.

За столом разговор шел о Сталине, о его семье. Лариса Николаевна вспомнила, как в детстве она впервые увидела

Сталина. «Я стояла на лесенке, – сказала она, – и наряжала елку. В это время в комнату вошел Сталин, увидев меня, он остановился и поговорил со мной». Коснулись темы моего участия в Басманном суде, куда я подал иск «о чести и достоинстве И.В. Сталина». Рассказал, как ответчики ставили под сомнение мое происхождение, ссылаясь на заявления в последние годы Светланы Иосифовны и Галины. Наблюдая внимательно за мной, Лариса Николаевна сказала по этому поводу: «Ваше счастье, что Вы выросли вдали от этой семьи. Это, во-первых, а во-вторых, не надо никому ничего доказывать. Достаточно взглянуть на Вас, чтобы все понять». Прощаясь, она подарила огромную книгу академического издания «Танк Т-34”. Находясь в гостях, я не решился поговорить с автором книги «Дети Кремля» о первом заместителе Министра кинематографии К. Кузакове. Дело в том, что уважаемая Лариса Николаевна в книге почему-то почти отстаивает миф о том, что Костя Кузаков является внебрачным сыном Сталина. Вспоминаю интервью, в котором она призналась, что сын Ю. Андропова (руководитель КГБ – комитета государственной безопасности) – Игорь Юрьевич в период написания книги «Кремлевские жены» сказал ей: «Вы миротворец. Но писатель имеет на это право». Васильева пишет, что она не обиделась. Полагаю, не обидится и сейчас. Миф о внебрачном сыне Сталина Константине Степановиче Кузакове распространила в 1995 году газета «Аргументы и факты». Очередную сенсацию газета подала читателю в статье, название которой было напечатано крупным и жирным шрифтом: «К. Кузаков – сын И.В. Сталина». В довольно обширной статье повествуется об истории рождения мальчика в доме, где квартировался сосланный в Сольвычегодск Иосиф Джугашвили. Приводятся факты: «…мальчик сильно отличался от своих сверстников своими черно-пречерными волосами…» Муж хозяйки Степан Михайлович умер за два года до рождения мальчика, однако к незаконнорожденному Косте вся семья относилась с любовью, обожала и баловала. Все поглядывали на него с большим любопытством, а один ссыльный даже сказал: «…похож, похож». Головокружительная карьера Константина Степановича Кузакова, разумеется, выдается как следствие родства со Сталиным. Газета сообщает: «…из беспартийного вузовского преподавателя он за семь лет превратился в заместителя начальника управления пропаганды ЦК ВКП(б) и одновременно – первого заместителя министра кинематографии. Да и члены семьи Сталина, как утверждает газета, не без оснований считают К. Кузакова своим родственником…» (Газета «Аргументы и факты» 1995 г. № 39). Здесь газета хватила через край. Приведенные «доказательства» представляют из себя смесь правды и полуправды. Сталин действительно проживал в доме Кузаковых, но когда именно? Ведь Сталин в Сольвычегодск был выслан дважды. Л.Н. Васильева в своей книге уделяет этому мифу определенное место. Она даже приводит мои высказывания по этому вопросу. В книге читаем: «В августе 1996 года в газете «Правда» появилась заметка Евгения Джугашвили. Он решительно отказывает Кузакову в происхождении от Сталина на том основании, что в Домовой книге Марии Прокопьевны Кузаковой 1908 год зафиксирован как рождение сына, а Сталин поселился у нее в 1909 году».

Последнюю фразу: «а Сталин поселился у нее в 1909 году» Лариса Николаевна сочинила сама. В газете я писал: «…Сталин прибывает первый раз в Сольвычегодск 27 февраля 1909 г.» Где он жил в эти годы первой ссылки в Сольвычегодске, по какому адресу, неизвестно. Только в годы второй ссылки в 1911 году, начиная с февраля месяца, он действительно поселился в доме М. Кузаковой, что отражено в ее Домовой книге.

Далее с каким-то упорством Лариса Николаевна ищет факты в пользу газетной утки, находит какие-то оправдания в ее существовании. Так, например, она пишет: «…все биографы вождя отмечают его появление в Сольвычегодске 1908 годом». Интересно, каких биографов она имела в виду? Такого просто не могло быть, поскольку Сталин в июне 1907 года уезжает на V съезд партии в г. Лондон (Англия), а вернувшись, работает в Закавказье, точнее в Баку и Тбилиси. В марте 1908 года его арестовывают в Баку. В ноябре 1908 года высылают в Вологодскую губернию сроком на два года. В январе 1909 года прибывает этапным порядком в Вологду; 27 января ему определяют место ссылки – Сольвычегодск Вологодской губернии. 8 февраля, следуя по этапу, заболевает «возвратным» тифом. Следует перевод ссыльного из Вятской тюрьмы в Вятскую губернскую земскую больницу; 27 февраля 190 года Сталин прибывает в Сольвычегодск, о чем я писал в газете «Правда» в августе 1996 г.

Затем Лариса Николаевна ищет ошибку, совершенную при записи новорожденного. «Чего не случается, – пишет она, – в домовых книгах. Кстати, и у отца Евгения Яковлевича в цифрах тоже прошла ошибка: вместо 1907 года рождения указан 1908 год крещения мальчика».

Сообщаю Ларисе Николаевне, что год рождения Якова Джугашвили зафиксирован священником Кондратием Сохадзе 18 июня 1907 года. Такая запись сделана в «Метрической книге» 1908 года. В этой книге в графе месяц и день крещения дана цифра 30 января. В архиве г. Подольск в личном деле Якова Джугашвили хранится его автобиография при поступлении в Артиллерийскую академию им. Дзержинского. Там он своей рукой написал, по незнанию, что родился в г. Баку в 1908 году.