Мой дед – врун!
Шрифт:
– А дальше чё, Игорь?
А тот ни бэ, ни мэ… Стоит, обои ногтем ковыряет.
– Пойдём покурим, – говорит дед, оттаскивая нашего Игоря от капитального ремонта.
Курят. А дед возьми да и скажи задумчиво так:
– Хочу машину поменять. А вот «Мерседес» продавать жалко. Больно уж хорош. Оставлю-ка я его для внука! Пусть его папка катает.
На следующий день мой папа маме предложение сделал. Свадьба богатая была. И весёлая. Дедушка говорил всем по секрету, что он «свадебный генерал». Рядом сидящие гости им гордились и селфи с ним делали по очереди. «Мерседес», конечно, дедуля родителям моим не подарил. К тому же не внук
Вы не думайте, врал дед и по мелочам! Вот, например, в нашей семье он был ответственным за моё физическое развитие и духовное воспитание. Как только с меня сняли последний памперс, он поволок записывать меня на различные секции, в студии и кружки. Искал во мне таланты, так сказать. В чём подвох? О! Это нужно слушать сидя. Мой, тогда ещё пятидесятилетний, равномерно седеющий дед каким то образом распустил слух, что он поздний, но очень состоятельный папаша-одиночка.
Деда клеили все тренерши-разведёнки, демонстративно высоко поднимая ноги и неожиданно при нём плюхаясь на шпагат. Пока в зале меня ставили в третью позицию, в комнате ожидания деда окружали лучшие специалистки по фитнесу, пилатесу и йоге. Он ел из рук спортивное питание и запивал кислородным коктейлем. Дед, высекая искры из кафеля, бил копытом и молодел у меня на глазах. Один раз даже назвал по телефону бабушку Ольгой Владимировной и сказал, что на сегодня она свободна. Просто в это время он перед тренером по латиноамериканским танцам круги сандалиями выписывал и возмущался, что секретарша у него назойливая. Вот я тогда смеялась! Конечно, бабушке я ничего не сказала. Я же не предательница. Только маме.
Процессу омоложения пришёл конец, когда бабуля, забыв ключи от квартиры, приехала к нам на тренировку. Вид спорта мы поменяли на следующий день. Теперь это было фигурное катание. Тренером был Анатолий Петрович!
Не вставайте, если вы сидите. Дальше будет очень жёстко! Мои родители купили новую квартиру, и мы переехали в другой район. К сожалению, пришлось менять и школу. В начале учебного года объявили о родительском собрании. Папа был в командировке, у мамы квартальный отчёт, а у бабушки варенье доваривается, которое на деда оставлять ну никак нельзя. Из совершеннолетних, способных принимать самостоятельные решения, оставался только дед.
Мои долго сомневались, но других вариантов так и не придумали, кандидатуру деда утвердили. Тот оживился, торжественно достал из шкафа строгий чёрный костюм, вытряхнув из карманов нафталин и мелочь времён Советского Союза. Потом оттащил бабушку от варенья, а меня от компьютера, и мы начали его собирать. Дед капризничал, менял галстуки, носовые платки, нервно продувал расчёску и ныл, что двубортные пиджаки сейчас не в моде. А ещё носки одевать не хотел, говорил, что без носков – самый писк, что в телевизоре все так ходят.
На родительском собрании, как и водится, 95% присутствующих составляли женщины. Мамы и бабушки. И только 5% – мужчины. Это был мой дедушка, хотя по физическому весу его было больше. Сделали перекличку. Потом классная руководительница попросила представиться новеньких. В нашем классе их было трое, вместе со мной. Встала мама Серёжи Борисова, представилась. Сказала, что работает в ж/д кассах и что будет рада помочь, если что… Родители оживились и благодарно закивали, записывая телефончик. Потом была бабушка моей подружки Насти Волошиной. Она была на пенсии… поэтому она просто улыбалась родителям, а те просто улыбались бабушке.
Потом был мой дед! Он встал по стойке смирно, одёрнул пиджак, еле застегнув его на все пуговицы, и, откашлявшись в кулак, громко прогремел:
– Лётчик-космонавт России. Заслуженный лётчик-испытатель Российской Федерации Иванов Александр Васильевич. Дедушка Саши Литовченко.
Потом в абсолютно гробовой тишине добавил, как гвозди вколачивая в Доску почёта:
– Два раза… виноват, три раза выходил в открытый космос!
И, развивая успех, окончательно добил тёток:
– На приёме у Путина… лично… за одним столом!
Бабушка Насти Волошиной громко икнула, зачем-то перекрестившись на дедушку, и в пояс поклонилась. Было слышно, как громко, на глубоком вдохе, скрипят лямки лифчика на спине у нашей классухи. Кто-то робко захлопал… и через мгновение весь родительско-педагогический коллектив разразился бурными и продолжительными овациями. Даже техничка тётя Паша, прислонившись ухом к двери класса, громко стучала шваброй по ведру, приветствуя гордость 4-го «В». Потом слово взяла Настина бабушка. Она натянула блузку на остатки груди и предложила моего деда выбрать председателем родительского комитета. Но тут встал дед и корректно поставил в известность коллектив, что мол, польщён доверием, но никак не может. В полголоса объяснив, что связан Присягой и что вызвать (оттуда) его могут в любой момент. Все дружно посмотрели на потолок и понимающе согласились.
А кто помнит фамилии всех наших героев-космонавтов? Их, родимых, уже за сотню. Кто после слов седого исполина в чёрном костюме и галстуке в горошек, как у Ленина, будет биться об интернет и доказывать, что нет такого Иванова на фотографии в скафандре? А вот и есть! Ивановы они везде есть!
Всё это перед сном, вместо вечерней сказки, рассказывал мне дед. Я похихикала и уснула. А на следующий день мой дед, а вместе с ним и я, были главными героями школьных сплетен. Я купалась в славе! Подруги угощали меня пирожными и конфетами, пропускали без очереди в туалет, а пацаны дрались за возможность подержаться за мой портфель и приглашали на дни рождения.
В течение всего учебного года дед сидел в президиумах всех общешкольных мероприятий. Его приглашали на все праздники, юбилеи, а иногда и на педсоветы. А на День космонавтики «живая легенда» даже произнес пламенную речь, после которой два троечника из 3-го «Б» пообещали стать космонавтами. А после линейки дед вместе с трудовиком и физруком заперлись в столярной мастерской. До самого вечера оттуда были слышны тосты за космос, прогресс и Гагарина. А трудовик жалобным голосом, а капелла, спел песню про яблони, которые зацвели на Марсе. Ходили слухи, что «имени его» хотели даже что-то назвать… Но не успели.
А сейчас мы всей семьёй и дедушкой Мишаней, другом деда, сидим на белых жёстких стульях в длинном коридоре с белыми стенами и таким же полом. Все молчат. А за той белой дверью умирает мой дед. Он всегда всем говорил, что у него железобетонное здоровье. Оказалось, что, как всегда, врал! Молча принимал какие-то таблетки, которые сам себе прописал, говорил, что ничего страшного, пройдёт… А теперь вот умирает…
В белую дверь быстро входят и выходят серьёзные тётеньки и дяденьки в белых халатах. На нас не смотрят. Папа не выдержал и побежал за самым главным врачом. Тихо охнула бабушка. Дедушка Мишаня крикнул: