Мой друг Сибирцев
Шрифт:
Двое читинцев были знакомы Михееву. Здороваясь с Сибирцевым, тот, что постарше, представился Филимоновым. Молодой – Васильевым. Встретили тепло, с интересом поглядывали на чекистов. Михеев вскрыл пакет, доставленный из Читы, прочитал бумагу, молча протянул ее Сибирцеву.
– Взгляни-ка. Что скажешь? Кажется, хороший подарок сделаем Петру Михайловичу.
– Кому?
– Никифорову. Премьеру нашему. Прямо-таки как в сказке: золотое яичко к светлому празднику.
Сибирцев взял бумагу, стал читать.
Предписывалось срочно доставить специальный груз в Читу и передать в распоряжение правительства ДВР. Всякая задержка исключалась. В конце объявлялась благодарность Военно-Революционного комитета группе, выполнившей особое задание. И все. Никаких фамилий. Ничего лишнего.
– А в яичке-то – два десятка пудов, – задумчиво произнес Сибирцев. – По нынешним временам тут, понимаешь, что ни ожерелье, то – батальон. Обут, одет, накормлен, вооружен. М-да, отольются еще атаманам золотые слезки… – Он задумался, складывая бумагу. – Благодарность – это приятно. А дело пока не закончено… Дорога-то как? – спросил он у читинцев.
– Похвалиться особо нечем, – отозвался Филимонов, старший. – Есть случаи: чистят поезда. Семеновцы из-за кордона. Банды всякие… Раз на раз не приходится, конечно.
– А другой путь?
– Другого, к сожалению, нет, – вздохнул Васильев. – И бронепоезда нет. И охрана невелика: отряд байкальцев. Народ, правда, проверенный – коммунисты и комсомольцы. Вот и ломаем голову.
– И задание экстренное, – добавил Филимонов.
– Жилина, что ли, спросить? – усмехнулся Михеев.
– Кто такой? – поинтересовался Филимонов.
– Наш человек, – нехотя ответил Сибирцев. – Доктор над ним колдует… Рана сквозная, промыли, как могли, да ведь в тайге какое лекарство… Если какой малый волосок остался, считай – заражение. Что ж, будем думать… Вы нам в помощь или в качестве курьеров?
– В вашем подчинении, – подтвердил Филимонов.
– И то, брат, спасибо… Покурим, что ли?
Васильев с готовностью протянул кисет, листок тонкой папиросной бумаги. Сибирцев кивком поблагодарил, свернул самокрутку, затянулся. Посмотрел на Михеева, сказал ему:
– Только без обид и все как есть начистоту. Как они – свои мужики? – он имел в виду читинцев.
Михеев кивнул утвердительно.
– Что ж, тогда есть такой план… Лишних нет?
Васильев вышел за дверь, вскоре вернулся. Сказал, что никого поблизости нет. Только охрана на первом этаже.
– А сам где? – Сибирцев кивнул на стол председателя укома.
– Тоже внизу, – ответил Васильев, – с охраной.
– План такой, – повторил негромко Сибирцев. – И знаем только мы четверо. И больше ни одна живая душа… Тому, кому надо, уже известно, что мы прибыли. С грузом. Так, Володя?
– Ну, предположим, – подтвердил Михеев.
– Наш «хозяин» тоже знает. Не может не знать. В тайге мы были чужие, здесь – среди своих. Чего нам теперь бояться? Думаю, надо работать в открытую. Завтра днем грузить классный вагон, с охраной, морячков этих ваших поставить, чтоб всем видно было: груз серьезный. Чтоб вопросы возникали, что да куда едет. А там пойдет по цепочке.
– Так это же?.. – сорвалось у Васильева.
– Вот именно, – кивнул Сибирцев. – И чтоб охраны побольше, погуще. И груз покрупнее, потяжелее… Классный цеплять последним, вроде бы как торопимся. Морячков – в предпоследний. Мы, – он взглянул на Михеева, – едем в классном. Вы, – он повернулся к читинцам, – с морячками. При пулеметах и всем таком прочем.
– Постой, постой, – оживился Михеев. – Если я тебя правильно понял…
– Правильно понял, – грустно усмехнулся Сибирцев. – Такая уж, видно, наша с тобой, брат, судьба.
Читинцы переглянулись, не совсем еще, наверно, соображая, что предлагал Сибирцев…
Он, конечно, понимал, и о чем думали, и о чем пока только могли догадываться читинцы. Объяснять сейчас было трудно, да, пожалуй, бесполезно: идея только возникла. Ее следовало детально обсудить с Михеевым, который если и не все сразу понял, то уж догадывался, это точно. Хватка у него железная. С Жилиным перемолвиться, да больно плох он. Этот мужик наверняка дал бы настоящий совет. Ну да что теперь, все равно думать надо, хорошо думать. И Сибирцев сказал с легкой усмешкой:
– А спать-то где будем нынче? Вы ведь тут хозяева. Распоряжайтесь.
– Спать-то? – Филимонов, как показалось Сибирцеву, был вроде бы обескуражен, огляделся с сомнением. Можно было подумать, что спать как раз он вовсе и не собирался. – Спать-то, что ж, в принципе, можно и здесь. Вон – диван есть… Ну… матрасов достанем. Не замерзнем, нет? – он покосился на замороженные белые стекла.
– Так решим, – сказал Михеев. – Вы с Васильевым давайте устраивайтесь в приемной, а мы уж тут вдвоем. Ежели чего, сами понимаете. Четверым здесь тесновато.
– Как скажете, – сразу согласился Филимонов и, кивнув Васильеву, вышел.
Они вскоре принесли два матраса, бросили на пол. Филимонов, показав на дверь, сказал:
– Оно, конечно… мы будем вроде как первая застава. На случай чего. Правильно, товарищ Михеев. Располагайтесь.
Ушли, стало тихо.
– Ты где хочешь? – спросил Михеев.
– А? Все равно.
– Тогда вались на диван, а я на матрасах. Мне же мягче, – он заулыбался. – Слушай, Мишель, тебе не приходило в голову, что возможны варианты проще и безопаснее?
– Безопаснее? – Сибирцев оторвал взгляд от заляпанного чернильными пятнами зеленого сукна, с усмешкой посмотрел на Михеева. – Это ты говоришь? Я, брат, и сам мечтаю найти этот твой вариант. Да нет его пока… Впрочем, ты – старший. Предлагай.
– О! Видали? Прапорщик заговорил. Обиделся.
– Глупости говоришь, какая ж тут обида?
– Брось, Мишель, все я отлично понимаю. И более того, полностью тебя поддерживаю. Если отработаем четко, убьем сразу двух зайцев… Но мне другое интересно. Скажи, – он стал укладываться на матрасах, подогнул край, чтоб голове было повыше, укрыл ноги тулупом, поерзал и наконец успокоился, лежа на спине. – Скажи, ну что у тебя за страсть вечно лезть в самое пекло? Я ведь тебя не первый день знаю.