Мой дядя Коля: попытка реконструкции судьбы

Смагин Михаил

Формирование и развёртывание дивизии до полного штата дело весьма непростое и хлопотное, в котором неизбежна и излишняя суета, а порой и бестолковость рядовых исполнителей. (Могу отдалённо судить об этом по собственному опыту — зимой 1975-76 гг. во время курсантской стажировки в артиллерийской дивизии кадра в г. Калинине, ныне Твери, мне довелось участвовать в учениях по приёму солдат-запасников в гаубичный полк данной дивизии.)

Медосмотр, помывка, обмундирование и распределение по частям и подразделениям многотысячного количества призывников, выдача им личного оружия; получение военной техники и другой мат. части по роду войск; организация питания личного состава; плюс к тому же и необходимое оформление десятков штабных документов, составление сотен регистрационных списков и прочая, и прочая, и прочая… Всем этим в объёме

своей должности занимался и молодой лейтенант Митерёв, сам едва осмотревшийся в новой для него обстановке спешного формирования сапёрного батальона.

В горячке служебных будней через три недели по прибытию в Святогорск Николай выкраивает минуты для письма родным. Вот это письмо.

Письмо от29.09.41 из Святогорска.

Здравствуйте, папа, мама и Лёша! Посылаю вам горячий привет и желаю самого наилучшего в вашей жизни. Несколько дней тому назад, я вам написал письмо, на которое с нетерпение жду ответ. Сейчас я пишу 2-е письмо, т. к. никак не могу успокоиться до тех пор, пока, что-нибудь не узнаю о вас. Да, прошёл целый месяц, а я ничего не знаю, как вы живёте, где и как проходит работа. Меня очень интересует, как учится Лёша, какие новости в Теличье. Несколько слов о своей жизни. Живу там же в Святогорске. Изменений никаких нет, работа протекает благополучно. Всё хорошо, только вот лето быстро прошло. Мама, если можешь, пришли фотокарточку (всех троих). Я лучше вспомню вас. Пока всё, пишите быстрей ответ. Остаюсь жив, здоров, ваш сын Николай. Привет вам от моих ближайших знакомых Муси и Кати. Привет родным.

Из этого письма узнаём, что оно было не первым, посланным из Святогорска. Первое его святогорское письмо не сохранилось, а вероятнее всего, не дошло до дома, так как было отправлено по гражданской почте, а не через ещё не начавшую как следует работать полевую почтовую станцию дивизии — пропало оно в каком-нибудь из почтовых отделений уже начавших эвакуацию прифронтовых украинских городов. А вот второе письмо всё-таки дошло до дома на радость родным! Но желанную фотокарточку всех троих своих любимых — отца, матери и брата — Николай так никогда и не получит. Такая фотография просто не была сделана (иначе бы осталась она и в семейном альбоме бабушки Маруси). Фотомастерских в деревнях тогда не было, а собраться всем троим для фотографирования в районный город Ливны во время ещё не закончившейся уборочной страды не случилось возможным. А потом была эвакуация колхоза — угон колхозного скота подальше от стремительно приближавшегося фронта. А потом — оккупация… А после того, как немцев отогнали (так просторечно называла это моя бабушка), отца Ивана Алексеевича сразу призвали на войну, с которой он домой уже не вернулся. Поэтому не хранилась в нагрудном кармане Колиной гимнастёрки или в полевой его сумке небольшая карточка размером девять на двенадцать, фото-образ родных лиц, в который в минуты покоя и грусти-тоски обычно вглядывались фронтовики. О любимых родных людях у Николая до конца жизни останется только его живая память…

Определённую загадку представляет привет от "ближайших знакомых Муси и Кати", который он передал в этом письме. Мой отец на старости лет утверждал, что видел фотографию Коли с этими девушками, якобы присланную им родным, но впоследствии затерявшуюся где-то при эвакуации. И даже говорил, что помнит, как у одной из девушек коса была уложена на манер известной украинской премьерши Юлии Тимошенко. Уверен — такой фотографии не было! И не потому, что я её никогда не видал в бабушкином альбоме. А потому, что она просто не могла быть сделана в той обстановке, в нервозных условиях прифронтовой формировки 393-й стрелковой дивизии.

Это в спокойном ещё тыловом Харькове молодой лейтенант, в принципе, мог уговорить какую-нибудь мимолётную знакомую снятся с ним на память в оказавшемся на их прогулочном пути фотоателье. Но тогда на харьковских улицах Николаю не встретились ни Муся, ни Катя. В Святогорском же военном "доме отдыха" для этого уже не было ни времени, ни возможности: бродячие фотографы-частники с приходом воинской части были удалены, а модные ныне «селфи» немыслимы хотя бы потому, что с началом войны иметь фотоаппараты не только военнослужащим на фронте, но и гражданским в тылу запрещалось — с "лейкой и блокнотом" могли разъезжать по тылам и передовой только военные спецкоры.

Кем же были эти загадочные

знакомые Николая — Муся и Катя? Скорее всего — санинструкторами-санитарками из дивизионного медсанбата, возможно, только что мобилизованными из оставшегося медперсонала недавно закрытого Дома отдыха имени Артёма.

Во всяком многочисленном воинском соединении — бригаде, дивизии — из общей солдатской массы выделяется т. н. "военная интеллигенция", к которой традиционно причисляют относительно немногочисленный командный состав подразделений инженерных войск и войск связи; ну, а медсанбаты те вообще всем своим личным составом «интеллигентны» по причине преобладания в них "прекрасного пола". В силу объективных социальных законов в любом структурированном сообществе члены его «стягиваются» в неформальные группы именно по признаку их "уровня интеллигентности", т. е. личностного развития, образования и культуры. Поэтому-то офицерская молодёжь из инженеров и связистов всегда была симпатичнее «сестричкам» из медсанбата, чем запылённая "царица полей" пехота. Да, и сами эти батальоны в расположении дивизии, как правило, находились недалеко друг от друга — выпала свободная минутка, и забежать в гости к своим симпатизантам проще.

Как же случилось, что Муся и Катя попали в письмо Николая на родину? Вероятно, следуя по своим санитарным обязанностям, они заглянули по пути и к сапёрам, где взводными прибыло столько молодых лейтенантов-москвичей, с которыми эти «сестрички» уже успели накоротке познакомиться во время медосмотра их подразделений. Увидели, как Николай склонился над листком бумаги, и по-девичьи начали подтрунивать над ним: "Что, Коля, небось, пишешь своей любимой?" — "Да, нет, — смутился Николай, — "домой пишу, маме…" "Ах, маме! Ну тогда передавай привет и от нас своей маме. Что — не можешь?" — не унимались шутницы. "Нет! Почему же? Вот смотрите — пишу…" — ответил девчатам Николай. И приписал в уже законченном письме после слов прощания "Остаюсь… ваш сын…" требуемую строчку привета от "ближайших знакомых Муси и Кати". А потом, чтобы этот неожиданный привет не вызвал недоумённого вопроса у матери с отцом, прибавил в дополнение ещё и привет родным.

Какая фронтовая судьба выпала на долю Колиных ближайших знакомых Муси и Кати? Прошли ли они со своим 489-м медсанбатом боевое «крещение» во время разгромного для 393-й дивизии отступления от Лозовой за Северский Донец в октябре 41-го года — не ранены, не убиты? Или сгинули безвестными вместе со всей своей дивизией в трагическом Харьковском «котле» после провального наступления Юго-Западного фронта в мае 42-го? (К сожалению, последнее весьма вероятно.) — Остаётся только гадать! И хочется, очень хочется верить, что — нет, не сгинули…

Однако вернёмся к формированию 393-й стрелковой дивизии и входившему в её состав 685-му отдельному сапёрному батальону, в котором начал свою боевую службу лейтенант Митерёв.

Для незнакомых с высокой военной наукой поясняю, что для сформирования дивизии или полка недостаточно просто укомплектовать их личным составом, снарядить вооружением и военной техникой. Это, как говорится, только половина дела. Для того, чтобы на выходе получить боеспособное соединение (дивизию) необходимо провести ещё и боевое слаживание её частей и подразделений: во взводах и ротах организовать тактико-строевые и тактические занятия с боевой стрельбой; в батальонах и полках — тактические (тактико-специальные) учения, а также подготовить военную технику к выдвижению в район боевых действий.

Боевое слаживание составляет целый объёмный раздел теории боевой подготовки войск, поэтому, не вдаваясь в детали этого процесса, обозначу здесь только его основные цели, а именно: убедить каждого бойца, что вверенные ему оружие и военная техника надёжны; и придать ему уверенность в своих силах и в товарищах, с которыми придётся идти в бой.

По довоенным теоретическим расчётам для приведения дивизии сокращенного состава в полную боеготовность требовалось от 20 до 30 суток. Полностью и основательно провести боевое слаживание частей и подразделений 393-й стрелковой дивизии командованию не удалось. В связи с прорывом немцев в районе станции Лозовой соединения и части 10-й Резервной армии были переданы в состав 6-й армии Юго-Западного фронта, которая вела упорные оборонительные бои на харьковском направлении. Конкретно 393сд 9-10 октября перебрасывается непосредственно к ст. Лозовой, где сходу вступает в бой с 94-й пехотной дивизией противника.