Мой дьявол-хранитель
Шрифт:
– Потерпите еще немного. Скоро все кончится.
Тяжело прислонившись к нему, Эви терпеливо ждала, пока он постучит в дверь. Та вскоре распахнулась, явив их взору грузного краснолицего мужчину с впечатляющими усами, переходившими в пышные бакенбарды. К счастью, его шотландский акцент оказался менее ужасающим, чем у трактирщика, и Эви могла следить за разговором.
– Вы Макфи? – осведомился Сент-Винсент.
– Да.
Виконт коротко представился и изложил цель их визита. Кузнец широко улыбнулся:
– Значит, желаете пожениться? Входите.
Он
– Вы не возражаете против моих девчушек в качестве свидетелей? – поинтересовался он.
– Нет, – отозвался Сент-Винсент, окинув взглядом помещение, заваленное лошадиными подковами, сельскохозяйственными орудиями, колесами и прочими изделиями из железа. Свет масляной лампы зажигал крохотные искорки в золотистой щетине, проступившей на его челюсти. – Как вы, наверное, догадались, моя… – он помедлил, размышляя, как назвать Эви, – невеста крайне утомлена. Мы очень спешили, добираясь из Лондона, и я хотел бы ускорить церемонию.
– Из Лондона? – переспросил кузнец, с довольной улыбкой повернувшись к Эви. – Что же тебя привело в Гретну, девонька? Родителям не по душе твой избранник?
Эви слабо улыбнулась в ответ.
– Боюсь, все не так просто, сэр.
– Это никогда не бывает просто, – согласился Макфи с проницательным видом. – Но должен предупредить тебя, девонька, если уж ты решила выйти замуж без благословения семьи, что клятвы, которые ты произнесешь здесь, – это навеки. Так что если ты не уверена в своей любви…
Прервав эту тираду, обещавшую перейти в длинный перечень отеческих наставлений, Сент-Винсент решительно произнес:
– Любовь здесь ни при чем. Это брак по расчету, и наших пылких чувств не хватит даже на то, чтобы воспламенить свечку на именинном торте. Приступайте к церемонии, если вам не трудно. Мы не смыкали глаз последние двое суток.
Воцарилось недолгое молчание, пока шокированная аудитория переваривала услышанное. Наконец Макфи пришел в себя и неодобрительно нахмурился.
– Вы мне не нравитесь, – объявил он, сдвинув кустистые брови.
Сент-Винсент ответил ему раздраженным взглядом.
– Моей будущей супруге я тоже не нравлюсь. Но если она не возражает против брака со мной, то и вам не следует возражать. Приступайте.
Макфи сочувственно посмотрел на Эви.
– А как же цветы? – воскликнул он, явно вознамерившись привнести в церемонию хоть малую толику романтики. – Флораг, сбегай-ка за белым вереском.
– Нам не нужны цветы, – отрывисто бросил Сент-Винсент, но девушка уже выскочила из комнаты.
– По шотландскому обычаю невеста должна держать в руках букет белого вереска, – объяснил Макфи, обращаясь к Эви. – Хотите знать почему?
Эви кивнула, подавив невольный смешок. Несмотря на усталость – а возможно, вследствие ее, – она начала получать какое-то извращенное удовольствие, наблюдая за усилиями Сент-Винсента сдержать свое недовольство. Небритый и раздраженный, он мало походил на изысканного аристократа, почтившего своим присутствием прием, устроенный лордом Уэстклиффом в Йоркшире.
– Давным-давно, – начал Макфи, не обращая внимания на приглушенный стон Сент-Винсента, – жила-была красавица по имени Мальвина. Она была обручена с Оскаром, отважным воином, покорившим ее сердце. Заручившись обещанием невесты ждать его, Оскар отправился на поиски удачи. Однако в один черный день Мальвина получила известие, что ее возлюбленный погиб в сражении и остался лежать в чужой земле, погруженный в вечный сон…
– Боже, как я ему завидую! – с чувством сказал Сент-Винсент, потирая покрасневшие от недосыпания глаза.
– Когда горькие слезы Мальвины оросили луговую траву, – продолжил Макфи, – лиловый вереск у ее ног превратился в белый. С той поры каждая шотландская девушка украшает себя белым вереском в день свадьбы.
– Вы это серьезно? – недоверчиво спросил Сент-Винсент. – Вереск побелел от слез, пролитых девицей из-за гибели дружка?
– Именно так.
– Тогда с какой стати он считается символом супружеского счастья?
Макфи открыл рот для ответа, но в этот момент вернулась Флораг и вручила Эви ветку засушенного белого вереска. Эви поблагодарила девушку и позволила кузнецу подвести ее к наковальне, располагавшейся посередине помещения.
– У вас есть кольцо для невесты? – обратился Макфи к Сент-Винсенту. Тот покачал головой. – Я так и думал, – произнес кузнец с изрядной долей самодовольства. – Гэвиния, принеси шкатулку с кольцами. – Склонившись к Эви, он пояснил: – Я мастер не только по железу, но и по золоту. Великолепная работа, можете мне поверить, и все из чистейшего шотландского золота.
– Нам не нужны… – Сент-Винсент осекся, встретив взгляд Эви, и испустил раздраженный вздох. – Ладно. Выберите что-нибудь, только поскорее.
Вытащив из шкатулки лоскут шерсти, Макфи расстелил его на наковальне и любовно разложил на нем с полдюжины колец. Пораженная, Эви склонилась ниже. Кольца были разной формы и размеров, но отличались таким изяществом, что казалось невероятным, что они созданы грубыми руками кузнеца.
– Видите, здесь орнамент из чертополоха, – сказал Макфи, протягивая ей одно из колец, – а это шетландская роза.
Эви взяла самое маленькое колечко и примерила его на безымянный палец левой руки. Оно оказалось впору. Поднеся руку к глазам, она разглядела изящную надпись на шотландском языке, выгравированную на гладком ободке из полированного золота.
– Что это значит? – спросила она у Макфи.
– Тут сказано: «Моя любовь всегда с тобой».
Последовало неловкое молчание. Эви вспыхнула и поспешно сняла кольцо, сожалея, что проявила интерес. Упоминание о любви было сейчас настолько неуместным, что лишь подчеркнуло всю фальшь и пустоту предстоящей церемонии.