Мой герой
Шрифт:
— Джем! — кричал Оливер. — Лучше вы и не пробовали. Лечит сердечные раны!
— Не говори так! — проворчала Сара шутя.
Он помогал ей со стендом на Ярмарке в последний день Праздника лета. С того момента, как он рассказал Саре правду о себе, он проводил с ней все время. В нем что-то раскрывалось, словно цветок после дождя. Они не могли распрощаться друг с другом. Они не могли насытиться друг другом. Прошлой ночью они даже заснули вместе у нее на диване. Они болтали до тех пор, пока не заснули. Когда он проснулся этим утром, ее голова покоилась
Итак, Оливер Салливан продавал джем. Он надел фартук и веселился от души. Но он не просто продавал джем. Нет, торговал им как уличный торговец магическими эликсирами. Он ходил вдоль толпы. Стоял на столе. Целовал детей и старых леди. Он чувствовал себя живым.
Как так вышло, что, продавая джем с лотка на школьном футбольном поле, он чувствовал себя на вершине горы? Как будто весь мир распростерся перед ним во всем своем великолепии и только для его наслаждения? Так было, потому что она была с ним. Сара. Та, что выслушала молча все его секреты и не ушла. Та, что освободила его. Вот что он сейчас чувствовал. Свободу. Будто одиночество было его тюрьмой, а она вызволила его. Он будто носил с собой трехсоткилограммовый камень, а маленькая Сара, от силы весящая пятьдесят килограммов, была в состоянии снять эту ношу с него.
— Извините, мэм? Если вы купите одну-единственную банку джема, я покажу вам, как я умею ходить на руках.
— Оливер!
Но леди купила джем, и он ходил на руках, а Сара смеялась и аплодировала вместе с остальными. Плюс это привлекло много народу, и они распродали весь джем.
— Пойдем, дорогая, — сказал он, ставя табличку «закрыто» на их маленьком стенде. — У нас, наверное, еще есть время выиграть состязание бега парами.
Позже, валяясь вместе с ней со связанными ногами и почти задыхаясь от смеха, он подумал, что так, наверное, чувствуют себя подростки. Потому что он никогда на самом деле не был им. Смерть его родителей отбросила тень на ту часть его жизни, когда он должен был смеяться с девчонками, тайком целоваться и чувствовать, как его сердце с надеждой начинает учащенно биться от прикосновений теплой руки какой-нибудь особенной девушки. Для Оливера Салливана было просто невероятным благословением испытывать эти ощущения. Ощущение влюбленности.
Это начало происходить с самой первой минуты, как он встретил Сару. Он начал влюбляться в нее. И сопротивляться этому. Теперь, когда он перестал сопротивляться и отдался полностью этим чувствам, он ощущал, как в нем закипает жизнь.
Кое-как им с Сарой удалось разобраться со своими ногами и финишировать последними. Но толпа аплодировала им так, будто они пришли первыми, когда он поцеловал ее. И он не отрывался от нее очень долгое время!
— Нам, наверное, удастся выиграть соревнование по бегу с яйцом и ложкой, — решил он.
— Я сомневаюсь, — ответила она.
— Давай все равно попробуем. Мне нравится концовка, когда мы проигрываем.
— Мне тоже.
Смеясь как дети, держась за руки, они побежали к линии старта.
На ужин они купили гамбургеры с кучей жареного лука и сладкую вату на десерт. Они катались на чертовом колесе, и
Потом, после заката солнца, они ненадолго забежали домой, чтобы переодеться в более теплую одежду и взять пледы. И их собаку.
Они присоединились к гуляющим у реки Кеттл. Люди повсюду разложили пледы и расставили садовые стулья. Там были семьи с маленькими детьми и грудничками. Молодые ребята попивали пиво, но, как только замечали его, прятали свои банки.
Он, Сара и их собака разлеглись на пледе, а когда стало холодать, они накрылись еще одним. Начался фейерверк. Именно это Салливан сейчас чувствовал: его разрывало от красоты и возбуждения.
Пес был напуган до ужаса, и ему пришлось забраться под одеяло к ним. Его теплое мохнатое тело все дрожало.
Сара, обнимая одной рукой пса, прислонившись к Оливеру, как зачарованная смотрела в небо. Взглянув на нее, он увидел ее настоящую. Он прочитал на ее лице, что она всегда будет верить в хорошее, верить, что оно обязательно случается, если ты этого хочешь достаточно сильно.
И вообще, кто он такой, чтобы говорить, что она не права? Она сделала так, чтобы все это произошло. Весь город и невообразимое количество приезжих сидели сейчас теплой ночью и наслаждались захватывающим дух фейерверком из-за нее. Потому что она поверила видению, доверилась мечте.
Она спасла и его тоже. Потому что она верила во что-то, хотя, возможно, разумней было бы просто отпустить все. Его путь не принес ему и капли счастья. Ни одной. Быть все время начеку, циничным и ждать все время плохое? И что это дало ему? Он собирался попробовать теперь ее путь. Он даже знал, что он будет пробовать ее путь очень, очень долго.
Фейерверк взорвался на миллионы мелких огоньков, которые удвоились на черной поверхности реки.
— Я собираюсь дать псу имя, — решил он в перерыве между взрывами фейерверка.
Она повернулась и посмотрела на него, улыбка играла на ее прекрасных губах.
— Мозес, — решил он.
— Мне нравится. Но почему Мозес?
— Потому что я нашел его плывущим по реке. Потому что он провел меня через пустыню к земле обетованной.
— Какой земле обетованной?
— Тебе.
Прямо как по заказу, фейерверк взорвался в небе над ними водопадом ярких вспышек зеленого, синего и красного цвета.
Сара пристально посмотрела на него, закусила губу, и в ее глазах засияли слезы. Она протянула руку и прикоснулась к его лицу с такой нежностью, такой любовью. Он знал, что не уйдет из этого места туда, где он пребывал раньше. Он, может быть, и очень сильный, но недостаточно, чтобы выжить там, где нет Сары.
— Выходи за меня замуж, — прошептал он, а в небе медленно таяли искры фейерверка.
Тающие искры освещали ее лицо.
— Я согласна, — прошептала она в ответ.
Как только они прикоснулись губами друг к другу, небо снова взорвалось над ними, озаряя их светом и оглушая. Это была кульминация: заряд полетел высоко в небо, наполнив его безумием света, звука и дыма. По мере того как утих звук, фейерверк распался на золотистые спирали, которые медленно падали в сторону темной поверхности реки.