Мой хозяин – 2
Шрифт:
– Теперь ты моя девочка, – прошептал Матвей, накрывая мой рот. Привкус табака на губах, его плечи – вовсе не такие крепкие, как…
– Матвей, – я отвернулась, почувствовав, как он проталкивает мне в рот язык. – Матвей, не сейчас…
– Что не так? – резко оборвав всякие ласки, спросил он.
– Всё так… – Я сглотнула. Отступила от него и всё же проговорила: – Всё так, но сразу…
– Можно подумать, Куратов не трахал тебя. – Его тёмные глаза сверкнули раздражением и злобой, а черты приятного лица на миг стали жёсткими. Куратов… Я впервые услышала фамилию Вандора. И это было так… странно. Протянув руку, Матвей коснулся пальцами мочки моего уха и небрежно провёл по серёжке. Не так, чтобы мне было больно, но… – Думаешь, я не знаю, для чего существуют питомники? Сомневаюсь, что он спрашивал твоего разрешения, когда ставил тебя раком. Хорошо ты, наверное, для него старалась, раз он тебе такие цацки дарил.
От плохо скрываемой ярости, звучащей в его словах, от странного жгучего блеска его глаз я обмерла. Это он мне говорит? Значит, и правда обвиняет… Ладони взмокли, горло сжалось, а в уголках глаз защипало от накативших слёз. Этот день и так оказался слишком тяжёлым. А подобные обвинения…
– Я не понимаю, о чём ты, – шепнула и умолкла, понимая, что ещё немного, и голос мой задрожит.
Словно опомнившись, Матвей глубоко, шумно вдохнул и взял меня за руку.
– Извини, – сказал он, сжимая мои пальцы. – Стоит мне подумать, что ты была с ним…
Я отвела взгляд. В голове мигом промелькнули мысли о вечере в ресторане, о терпком вкусе вина на губах и прикосновениях пальцев Вандора. О жаре, исходящем от его бёдер и о его мощи, что я ласкала языком… Если бы Матвей только знал, он бы…
– Ничего, – кое-как отозвалась я и попыталась высвободить руку из его ладони, однако он словно бы не заметил этого. Не заметил или не придал значения. Хватка у него была крепкая, но мягкая.
– Здесь мы пробудем до утра, – улыбнулся он, утягивая меня вслед за собой в спальню.
Взгляду моему тут же предстала большая, застеленная покрывалом жемчужного цвета постель, и это вызвало у меня желание передёрнуть плечами.
– Я бы хотела сходить в душ. – Я всё же освободилась от его ладони и осмотрелась по сторонам. Заметила боковую дверь.
Матвей поджал губы, и черты его лица снова стали жёсткими. Он и прежде так делал, когда был чем-то недоволен, но мне казалось это неважным и порой смешным. Недовольство его вообще часто вызывало у меня улыбку. Милый Матвей… Так и хотелось назвать его букой.
– Иди, конечно, – глянув на ту же дверь, бросил он и расстегнул ремешок на часах.
Я посмотрела на него, на постель… Что-то подсказывало, что сопротивляться на этот раз будет странно, но и торопить события мне не хотелось. Сказать ему об этом напрямую? А может быть, лучше уступить? Ведь он затеял всё это лишь для того, чтобы забрать меня. Забрать у Вандора. Лишь для того, чтобы я стала… стала его.
– Я очень устала, Матвей, – призналась честно, когда он принялся расстёгивать пуговицы рубашки.
– Устала? – резанул меня взглядом, и губы его искривила улыбка, которая должна была снять напряжение.
Вот только вместо того, чтобы расслабиться, я подобралась ещё больше, потому что взгляд Матвея оставался жгучим.
– Я понимаю, что ты ждал от меня большего, – дотронулась до его руки. – Дай мне время, Матвей. У меня мысли кувырком. Эти выстрелы… Они же стреляли друг в друга. Там… и Вандора, кажется, ранили…
– Так ты за него трясёшься? – отдёрнув руку, огрызнулся он, и я поспешила объясниться:
– Он же тоже человек…
– Иди в душ, – оборвал Матвей меня прежде, чем я успела сказать что-то ещё, и кивком указал на дверь. – Только недолго.
Заставив себя промолчать, я лишь коротко ответила:
– Хорошо.
Развернулась и пошла к двери. Матвей смотрел мне вслед, и я это чувствовала. Что делать? Уступить или нет? Ведь я обязана ему своей свободой. Обязана! Он ждал меня ещё тогда, до того момента, как я попала в питомник, а теперь… Теперь я должна уступить. Ничего страшного. Даже если я не готова. Как же всё быстро… Если бы я только знала, что с Вандором всё в порядке.
Проведя ладонью по запотевшему зеркалу, всмотрелась в своё размытое отражение. В душе я провела куда больше времени, чем собиралась и, наверное, провела бы ещё больше, если бы не осознание того, что Матвей и так на нервах. Возвращаться в комнату не хотелось. Каждый раз, когда я собиралась выключить воду, в голове всплывали воспоминания об огромной кровати, и всё во мне будто бы переворачивалось. По моему зеркальному отражению одна за другой стекли две капли воды. Я приподняла руку и дотронулась до блестящей синим камнем серёжки. Снять бы их, но… У меня ни шкатулки, куда их можно положить, ни даже маленькой сумочки. Только кружевные трусики с оставшимися на них следами того, что произошло в ресторане, и бирюзовое платье. Странный привкус у этой долгожданной свободы… Какой-то горький и безрадостный. Может быть, я просто ещё не поняла, что случилось? Да нет же…
– Милана! – постучав в дверь, крикнул Матвей, и я поспешила ответить, пока он не вошёл внутрь:
– Уже иду. Секундочку.
Схватив один из висящих на крючке гостиничных халатов, я укуталась по самое горло и крепко затянула пояс. Белья на мне не было – трусики пришлось постирать, а лифчик я даже не надевала. Придётся лечь прямо в халате, а если Матвей станет настаивать… Я повела плечами и, выдохнув, отворила дверь.
– Почему так долго? – в голосе Матвея снова звучало недовольство.
– Извини, – сказала я и пошла к постели. Присела на край с противоположной от него стороны. – Вода так расслабляет…
Он смотрел на меня так, словно бы желал прочитать мои мысли. Я ответила ему прямым взглядом. Думала, он отвернётся или хотя бы перестанет сканировать меня, но Матвей и не подумал сделать этого. Приблизился и, взяв меня за подбородок, приподнял мою голову. Я дёрнулась в сторону. Прежде он никогда так не делал, да и вообще… Он был каким-то странным. Не таким, каким я привыкла видеть его, а натянутым, словно внутри него таилось что-то опасное. Не такое, как в Вандоре – скрытое, неведомое мне до сих пор.