Мой ласковый и нежный мент
Шрифт:
– А вот такое! – Людмила выставила вверх большой палец. – Предлагают мне, дорогие мои, пост исполнительного директора филиала Центра дикой природы.
– Здорово! – протянул удивленно Славка. – Он что, здесь, в Вознесенском, будет располагаться?
– То-то и оно, что нет! Придется в Красноярск переезжать! Но Лайза пообещала мне помочь с квартирой, да они уже, похоже, и место для офиса своего подобрали, и вопрос со штатным расписанием решили…
– Ну ты даешь! – Славка потрясенно смотрел на нее. – И ты решишься все это бросить? – Он обвел рукой дом и подворье. – А как же заповедник?
Людмила помрачнела:
– Думаю,
– Ну, смотри. – Славка посмотрел на Максима Андреевича. – Видите, все проблемы отпадают сами собой. Сеструха у меня их как семечки расщелкивает и выплевывает!
– О чем это ты? – Людмила с недоумением посмотрела на брата. – Что-то случилось?
– Случилось! – Брат непонятно с чего смотрел на нее хмуро, неприязненно. – Костя сегодня заговорил…
– Костя? – потрясенно выдохнула Людмила и вскочила на ноги. – Заговорил? И что ж вы молчите? – Она с укоризной посмотрела на Максима Андреевича. – Это ведь во много раз важнее, чем мои охи-вздохи по поводу центра. Где он? Куда вы его спрятали?
– Он с отцом, Людмила Алексеевна! – кивнул головой в сторону окон Максим Андреевич и протянул ей через забор руку. – Поздравляю и думаю, что все у вас получится самым наилучшим образом.
– Постараюсь, – ответила она тихо и пожала протянутую ладонь. – И вас тоже поздравляю. Я очень рада, что Костя заговорил. – Голос ее дрогнул на полуслове, но она справилась с волнением и даже попробовала улыбнуться. – Вот и у вас все решается, и тоже наилучшим образом. – Она кивнула ему на прощанье и направилась к крыльцу. Остановилась на первой ступеньке и посмотрела на Максима Андреевича. – Только я еще не дала своего окончательного согласия. Тем более с Вадимом мы сегодня крупно поругались…
– Ну ты и даешь! – Славка присвистнул. – Хлебом не корми, а дай поругаться! Что вы опять не поделили?
– Да… – Людмила махнула рукой. – Все как обычно: я еще не стала исполнительным директором, а Вадим уже принялся давить на меня. Оказывается, в их с Лайзой планы входит использовать дом на южном кордоне в своих целях. Я пыталась выяснить, в каких именно, но он крутился как уж на сковородке, вот и поссорились…
Глава 36
И действительно, все шло хорошо на совещании, пока ей в голову не пришло уточнить:
– Так зачем вам дом на южном кордоне? Кто будет наезжать туда, помимо ученых и сотрудников центра?
Или сам вопрос оказался трудным для Вадима, или наступившее вдруг настороженное молчание в кабинете Кочеряна так на него повлияло, но только он в одну минуту как-то вдруг обмяк и потерял недавнюю уверенность. Глаза забегали, щеки на заметно округлившемся лице обвисли, и весь его облик явил вдруг такую растерянность, что Людмила даже втайне пожалела его. И объяснять он тоже стал путано, старательно отводя взгляд в сторону.
– Вы же сами жаловались, что гостиница у вас хуже некуда, приезжим негде остановиться, а ведь с образованием центра в заповедник зачастят ученые, и не только наши, но и гости из-за рубежа. А им даже в лесу нужно создать цивилизованные условия…
Людмила жестко посмотрела на него.
– Дом стоит в глубине заповедника, и, чтобы создать соответствующие условия,
Вадим, похоже, собрался с силами и заговорил уже более уверенно:
– Подожди, подожди… Тут надо знать общую ситуацию… Чем-то нужно будет поступиться… Многие из приезжих – люди в возрасте, потом, положение их тоже обязывает… Не поместим же мы их в курной избе со свиньями рядом? И беспокоиться не стоит, вопрос уже неоднократно обсуждался на уровне Комитета по экологии и вашего правительства… Зла этот дом никому не принесет, уж будьте уверены…
– А эти… гости когда приедут? – спросил Кочерян.
– О, это еще не скоро, – улыбнулся Вадим. Он потер пальцами лоб, словно вспоминая что-то, и посмотрел на Людмилу. – Пока Людмила Алексеевна раздумывает, стоит ли ей занять столь ответственный пост, я сам займусь обустройством гостей в заповеднике. Мне это поручено Лайзой Коушелл, и тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить. – И окинул потвердевшим взглядом присутствующих: – Есть еще вопросы, господа? По работе, проблемам…
«Господа» промолчали, и вскоре Людмила и Вадим вышли на улицу.
– А ты похорошела. – Вадим, почти как прежде, ласково посмотрел на нее. – Сколько мы с тобой не виделись? Почти полгода или чуть больше?
– Чуть больше, – сказала Людмила насмешливо. – Много воды с тех пор утекло…
– О да! События, перемены… Такова жизнь. – Он искоса посмотрел на нее. – Ты довольна предложением Лайзы?
Людмила пожала плечами:
– Слишком все неожиданно. Мне и здесь нравится. Но в центре возможностей больше, я ведь понимаю.
– Ну так соглашайся, чего тут раздумывать. Лайза из тех, что два раза не предлагают.
– По своему опыту знаешь?
– Ты имеешь в виду наши отношения? – Вадим как-то нехорошо засмеялся. – Фортуна! Как говорится, просто повезло, что она на меня свой взор обратила. Все в нашей жизни, Людочка, только от нас самих зависит. Как себя поведешь, с кем поведешься, и все такое прочее.
Он слегка, только краешками губ улыбнулся и окинул ее быстрым, изучающим взглядом – проверил реакцию на свои слова – и продолжал уже более серьезно и солидно:
– Может, это и цинично звучит, но я решил наплевать на свои принципы. Здесь я никто, а в наше время без мохнатой лапы, будь даже семи пядей во лбу, ничего не добьешься. А у Лайзы ко всему прочему лапка очень даже пушистая, но и когтистая тоже, не приведи господь!
Людмила молча слушала его. Во время совещания и теперь, пока они шли по сельской улице, ее не оставляла мысль о странной, почти фантастической перемене в характере и поступках человека, которого она, казалось, любила все эти долгие годы… Теперь все забыто, хотя и… Она нахмурилась. Что у нынешнего Вадима общего с тем Вадимом, в которого она так безоглядно когда-то влюбилась, – молодым, смелым, решительным? Совсем другой человек шел рядом с ней, с бегающими глазами, с то и дело вспыхивающим в них мгновенным испугом, который тут же перерастает в наглость и откровенный цинизм. Даже лицо у него изменилось – исчез полевой загар, побелело оно, слегка припухло, словно не тридцать ему с небольшим, а уже пятый десяток разменял… Все было непонятно в нем, неприятно, все отталкивало и вызывало у нее глухое раздражение. Может, из-за прошлого? Все может быть…