Мой личный ангел
Шрифт:
– И еще насчет моего опыта. Пусть небольшой, но он есть. Когда я работала в школе, у нас там стали пропадать деньги. У учителей и детей. Директор не хотела привлекать полицию, и мы пробовали сами все уладить. Этим занималась я. И, в конце концов, у меня получилось. Потом было еще несколько похожих эпизодов. С ними я тоже успешно справилась.
– Ты молодец, но… Это же совсем другое. Там ученики не могли тебя игнорировать. А здесь как ты заставишь людей с тобой говорить?
– Согласна, это основная сложность. И я кое-что придумала. Скажу, что работаю секретарем у знаменитой писательницы.
– У какой еще писательницы ты работаешь секретарем? – растерянно произнес Игнат.
– Понятно, что ни у какой. Я не собираюсь называть имен. Буду обходиться намеками.
– И ты думаешь, такое выгорит?
– Не знаю. Увидим.
Игнат вскочил и принялся шагать из угла в угол, хмуря брови. Остановился посередине комнаты и взглянул на меня.
– Я даже не знаю, что сказать. С одной стороны, ты права – надо использовать любой шанс. С другой, – я не в состоянии представить, как мы это сделаем?
– Да нет здесь никаких особых премудростей. Сначала тебе придется рассказать мне все, что знаешь, очень подробно. Потом я решу, с кем еще стоит поговорить. Проштудирую открытые источники. Сходим на место, где Люба пропала. Здесь нужно просто методично, шаг за шагом, собирать информацию. И она нас куда-нибудь приведет.
Игнат с полминуты хмуро смотрел на меня, потом вдруг тряхнул головой и произнес:
– Хорошо! Я готов попробовать.
На следующий день, в первой его половине, я собиралась заняться своими заказами. А на вечер мы с Игнатом отложили подробный разговор. Он обещал придти пораньше, чтобы у нас было больше времени. Но первая часть моих планов оказалась под угрозой. Я как раз сидела за ноутбуком, когда услышала громкий стук и голос: "Хозяева!" Выглянула в окно и с неудовольствием разглядела у своего забора участкового. А потом вспомнила, что его отец участвовал в расследовании, и быстро выбралась из-за стола.
– Добрый день! Чем обязана? – вежливо произнесла я, открывая калитку.
– И вам добрый день! Вот проходил мимо и решил узнать, как у вас дела, – с обаятельной улыбкой произнес Павел Васильевич. Но усмешка в его глазах мешала воспринимать эти слова всерьез. Интересно, что ему на самом деле нужно? Но так как мне тоже было кое-что нужно, я посторонилась и дала участковому войти.
Как и в прошлый раз мужчина остановился у лавочки, не заходя в дом. Может, он испытывал проблемы в замкнутых пространствах? Подумав об этом, я невольно улыбнулась. Мой гость, похоже, воспринял улыбку на свой счет.
– Кажется, сегодня у вас, Ольга Ивановна, хорошее настроение. И указывать мне на мои промахи в основной работе вы не собираетесь.
– Может, все еще впереди?
– Я в недоумении. Что вы имеете в виду? – обеспокоился собеседник.
– Я хотела с вами поговорить.
– С такой умной и симпатичной девушкой? Да я всегда с удовольствием! – похоже, он просто издевался. – А можно узнать предмет нашего разговора? Или мы будем, как говорится, о вечном, о смысле жизни?
– О вечном, Павел Васильевич, – я специально выделила интонацией его отчество, –
На лице участкового появилось горькое разочарование.
– Вот умеете вы спустить человека с небес на землю…
Мне эта клоунада уже надоела, и я попеняла ему:
– Павел Васильевич, может, прекратите валять дурака?
– Может, и прекращу, – ответил он вполне нормальным тоном. – Если перестанете величать меня по отчеству.
– Давайте тогда взаимно. Я – Ольга.
– Ну а я Павел. Еще раз, приятно познакомиться! – участковый сел на лавочку, дождался, пока я устроюсь рядом, и продолжил: – Позвольте узнать, чем вас так заинтересовало столь давнее трагическое происшествие, что вы уже второй раз упоминаете о нем?
– Иными словами: какое мне вообще дело? – перевела я его слова.
– Примерно так, – согласился собеседник. – Чего вы к нему прицепились? У нас за десять лет много нехорошего произошло.
– Честно говоря, мне достаточно и одного этого. Так уж вышло, что мы с Игнатом оказались соседями.
– И что?
– И то, что я могла во всей красе наблюдать, какими милыми могут быть жители вашего замечательного города, когда ополчатся на кого-то.
– Это они могут, согласен, – кивнул собеседник. – И вы намерены предпринять какие-то шаги, чтобы изменить ситуацию, я правильно понял?
– Совершенно верно.
– Любопытно. И что требуется от меня?
– Я хотела узнать, остались ли после смерти вашего отца какие-нибудь записи о том деле? Он ведь принимал в нем участие.
– Это вам Игнат рассказал? – нахмурился участковый.
– Он, – не стала возражать я.
– Зачем вам записи моего отца?
– Я собираюсь провести что-то вроде небольшого частного расследования. Поговорить с людьми, изучить информацию.
– Вы серьезно? – собеседник даже не пытался скрыть сарказм. – А людям это нужно? Думаете, они захотят с вами говорить?
– Возможно, захотят. Если узнают, что я – секретарь одной очень известной писательницы детективов. И собираю материал для ее новой книги.
– А вы, правда, секретарь? Чей, позвольте узнать?
– Ну давайте представим, что правда. И в чем здесь криминал? Этим происшествием, как я понимаю, уже давно никто не занимается. Своими попытками я никому не помешаю.
Некоторое время участковый задумчиво разглядывал меня. Потом усмехнулся.
– Должен заметить, умно придумано! Я сразу понял, что у вас есть хватка.
– Послушайте, – я посмотрела ему прямо в глаза, – мне надо, чтобы вы ничего не отрицали, только и всего. Люди же видели, что вы ко мне заходили. Если они будут интересоваться, вам не нужно врать, лишь многозначительно молчать. А вдруг мне повезет, и я узнаю правду!
– Не исключаю такой возможности, – ответил Павел Васильевич. И добавил: – А вы не думаете, что это может быть опасно?
– Жизнь – вообще опасная штука, – пожала я плечами.
– От вас я такой банальности не ожидал, – поморщился собеседник. Я молчала, и он продолжил: – На самом деле, я все еще хочу понять, почему вы так настроены помочь Игнату? Вы чем-то ему обязаны?