Мой личный демон
Шрифт:
Впрочем, вместо радости друг лишь искоса на меня посмотрел.
— Полагаю, она говорила тебе всё не сегодня, да? — спросил он так, словно произошло нечто ужасное.
— Не сегодня, — подтвердил я. — Лина рассказала мне обо всём, когда ты был в Институте. Так что поделиться новостями я раньше никак не мог.
Дей ухмыльнулся.
— Она не была в восторге от случившегося со мной сегодня, так что может быть та информация, что ты мне сейчас поведал, уже устарела. Сам говоришь, что фрау прибежала к тебе с испуганным взглядом.
Он снова встал
— Пообещай мне, что позаботишься о моих цветах, когда я перееду в Институт, Рен… — проговорил друг так, будто подобное было давно решенным вопросом.
«И как он вообще может так говорить? Фрау Лингрен заботится о нём, даже Николаса приняла, лишь бы найти лазейку в законе. Что могло там произойти такого, из-за чего бы всё это можно было в один миг перечеркнуть?!» — закралось ко мне недоумение.
— Да какого чёрта происходит? — Резко встав, я подошёл к нему. — О чём ты вообще говоришь? Куда ты ещё собрался, в какой Институт? Лина любит тебя, спит с тобой, ищет лазейки, а ты собираешься спихнуть на меня заботу о цветах и свалить?! Ты ведь, наверное, в курсе, что я и понятия не имею, как о них заботиться?!
Сипло вздохнув, Деймон обнял себя руками, словно замёрз, хотя я-то знал, что у демонов температура тела была чуть выше, чем у людей, поэтому заморозить его оказалось бы крайне сложно, впрочем, как и сжарить на солнце. Естественной средой обитания его расы являлась пустыня, где ночью царил безумный холод, а днём — воистину адский жар.
— Я первый и единственный демон, запечатлевшийся в неволе. Если об этом узнает хоть кто-то из научного мира, то меня будут изучать вдоль и поперёк всю мою оставшуюся жизнь, чтобы понять, как подобное произошло. Да что там! — Дей вдруг закатал рукав своей белоснежной рубашки, показывая мне какой-то прибор на запястье, мигающий разноцветными огоньками. — Фрау Лингрен тоже не может сдержаться… Ты вообще читал её работы, Рен? Хоть одну? Я вот прочитал… Оказывается, она всю жизнь наблюдала за мной, как за экспериментом, сравнивала с тобой, сопоставляла, проводила опыты…
Он отвернулся со слезами на глазах.
— Не хочу в Институт, Рен… Мне больно и страшно. И эта перестройка гормонов…
Похоже, он едва держал себя в руках.
— Я уже не смогу жить без фрау Лингрен, — добавил он. — Просто сдохну от тоски.
— Так, ты успокойся, дружище. И сядь обратно, — едва ли ли не приказным тоном сказал я, желая прекратить его панику. — Ты сам веришь в то, что говоришь? Нет, я не в курсе работ Лины, но давно было понятно, что она будет как-то следить за нами.
Всего на миг задумавшись над собственными словами, я неопределённо поморщился, поскольку и сам не знал, как бы на такое отреагировал.
— Только ведь она никогда не принижала тебя и не обделяла, нанимала учителей и мастеров, чтобы те занимались твоим образованием. Я тоже не знаю, что за штуковина у тебя на руке, но это похоже на обычный датчик. Ну, из тех, что замеряют температуру, пульс и подобное. Тем более, — я положил ему руку на плечо, — после операции ты сегодня пришёл сам, на своих ногах, а не как обычно. Видишь, Лина ищет способ, чтобы ты остался с ней, и тебе было комфортно, понимаешь? И пусть даже всё было поначалу экспериментом, но теперь… Скажи, как ты объяснишь то, что она добровольно переспала с тобой? И потом с дикими глазами забежала ко мне вечером? Лина была напугана, как и ты сейчас. Она может даже большим рискует, мы-то не можем всего знать. В любом случае, нам следует дождаться завтрашнего утра и обо всём с ней поговорить. Лина уже не та холодная леди, которую мы уважительно боялись. Теперь она женщина, которую мы с тобой любим.
Деймон мотнул головой.
— Мне хочется верить тебе, Рен. И ей тоже очень хочется. Просто страшно. Страшно сейчас поверить, а потом разочароваться, — проговорил он, проведя пальцами по краю переливающегося лампочками прибора. — Мне уже вставляли сегодня такой. Он считывает мою кровь. И, если ты думаешь, что наш секс с Линой был больше добровольным, то ты ошибаешься. Я рад этому, но сложно назвать добровольным процесс, когда ты распят ремнями на операционной кушетке, в твоих венах какой-то датчик, а тело исколото препаратами, от которых одна лишь слабость и кружится голова.
— Мда-а, — почесав затылок, ответил я, после чего, немного подумав, спросил: — Но почему тогда она занялась с тобой сексом? Что, ей нельзя было позвать кого-то другого, если требовался человек? Тогда бы и показания были более чистыми, ведь у тебя привязанность к ней. Или, в конце-концов, отчего бы Лине не пригласить для всего демоницу? Не поверю, что в крупнейшем исследовательском Институте нет демонов женского пола! Выходит, она сама захотела быть с тобой! Сама!
Я настаивал на своём, но Дея всё равно мучили какие-то сомнения.
— Говорю же, что мне хочется во всё верить, — отозвался наконец он.
Глава 23. Головная боль
Фрау Лингрен
Весь следующий день я посвятила документам, что принёс мне Ник. Интуиция подсказывала, что правительство не собиралось долго сидеть, сложа руки, и скоро могло заинтересоваться Деем, так что желание обезопасить того стало моей навязчивой идеей. Тем более, что подобное требовалось в свете его недавно образовавшейся связи со мной.
Бланки, отчёты, выписки из закона и научных исследований… Николас подготовился очень хорошо. Я просидела над всем очень долго, разбирая ворох папок и документов. Некоторые из них были на бумажном носителе, некоторые в электронной форме… Но больше всего меня удивило не это, а видеозапись, которую Ник прислал мне практически сразу, стоило только позвонить ему и попросить некоторые пояснения к материалам. Наверное, я пересмотрела её раз пятнадцать, прежде чем окончательно осознала, про какую именно любовь к демону говорил в ней мой юрист.