Мой любимый Дед Мороз
Шрифт:
Как она показывала перстень, Аня помнила, а вот что было потом… потом был звонок адвоката. Адвокат у нее был молодой и нагловатый, он смотрел мимо Ани и сыпал непонятными юридическими терминами. Аня вообще не хотела нанимать адвоката, но муж настоял – так положено. Он же и дал Ане денег на оплату юридических услуг. Аня нашла адвоката по Интернету – польстилась на дешевизну. На самом деле не так дешево и вышло, а хлопот Аня огребла выше крыши.
Парень все путал, терял нужные бумаги, забывал вовремя снять копии и предупредить Аню о вопросах судьи. Так
Потом была унизительная процедура развода и дорога обратно на работу, а потом – удар и темнота.
Неужели она не положила перстень обратно в директорский сейф? Если перстень пропал… сколько лет понадобится ей, чтобы расплатиться с хозяином? Сто? Двести? Во всяком случае, больше одной человеческой жизни!
– Где «Маркиза»? – повторил Лимон и сжал кулаки. – Я тебя последний раз спрашиваю! Анатолий Борисович – человек мягкий, он велел передать, что если ты ее отдашь – он тебя отпустит. Ну, если не отдашь – само собой, пойдешь на зону. Знаешь, что там с тобой уголовницы сделают?
– «Маркиза» пропала? – пролепетала Аня, холодея.
Она все еще надеялась, что это окажется ошибкой, идиотской шуткой Лимона. Впрочем, у него никогда не было чувства юмора.
– Не пропала, – ответил тот. – Ты ее украла!
– Я… я не брала!.. – Палата поплыла перед ее глазами, стены закачались, грозя рухнуть и похоронить ее… Может быть, это было бы лучше всего – умереть и не слышать злобный голос Лимона, не видеть его маленькие злые крысиные глазки…
Но он и не думал исчезать. Он сознательно приводил себя в ярость. Ему это явно доставляло удовольствие.
– Что, опять симулируешь?! – заорал он, увидев, как бледность заливает Анино лицо. – Не выйдет! Это с Анатолием Борисовичем у тебя мог пройти такой номер, он человек мягкий, а со мной это не выйдет! Ты последняя брала «Маркизу» из сейфа, значит, это ты ее украла! Знаешь, дрянь, что я с тобой сделаю, если ты ее не вернешь? Я тебя в фарш переработаю и котлет нажарю!
Дверь за спиной Лимона громко хлопнула, в палату ворвалась разъяренная Семенихина.
– Ты что на нее орешь?! – рявкнула она на Лимона. – Ты что, червяк навозный, себе позволяешь? Ты как смеешь на больную женщину голос повышать? А ну, уматывай отсюда, пока цел!
– Не лезь в чужие дела! – огрызнулся Лимон. – Я тебя не трогаю – и держись от меня подальше!
– Еще бы ты меня тронул! – перебила его Семенихина. – Если ты меня тронешь – от тебя мокрое место останется!
– Да отвяжись ты! – Лимон махнул рукой.
Может, он и не хотел задеть Семенихину, может, он хотел только припугнуть ее – но случайно смазал рукой по уху. Большого вреда Семенихиной это не принесло, но стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Семенихина побагровела, взвизгнула дурным голосом и ударила Лимона ногой в самое чувствительное место.
Удар был нанесен мастерски, как будто Семенихина была не сменным мастером кондитерского цеха, а имела как минимум черный пояс по карате. Лимон охнул и согнулся. Глаза его вылезли на лоб, он разевал рот и глотал воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Что это ты в лице переменившись? – сочувственно проговорила Семенихина. – Никак ты подавившись? Бывает… ты на всякий случай доктору покажись, а то как бы чего не вышло… будешь потом всю жизнь в женский туалет ходить!
В это время в палату вошел доктор Алексей Степанович в сопровождении рослого санитара.
– Что у вас за шум? – строго осведомился он. – Это все же неврологическое отделение, здесь должна быть тишина!
– Вот и я этому гражданину так говорила, что у нас нервное отделение! – отозвалась Семенихина. – А он, видно, очень разволновался, кричать стал… но сейчас вроде успокоился.
– Успокоился? – Доктор с недоверием взглянул на согнувшегося пополам Лимона. – Молодой человек, а кто вас вообще пропустил? Приемные часы закончились!
– Я… – пропыхтел Лимон. – Она…
– По-моему, ему плохо стало, – проговорила Семенихина озабоченно. – Видите, как его колбасит! И вообще непонятно, то ли он пьяный, то ли уколотый…
– Пускаете кого ни попадя! – закричал доктор на санитара. – Пойдемте в ординаторскую, я вас осмотрю! – обратился он к Лимону. – Что-то вы и правда плохо выглядите!
Лимон ничего не ответил, тогда санитар схватил его за плечо и вывел в коридор.
Выходя из палаты, Лимон обернулся и бросил на Аню полный ненависти взгляд.
Аня без сил откинулась на подушку и прикрыла глаза.
Сейчас Лимон ушел, но глупо надеяться, что он оставит ее в покое.
Если «Маркиза» пропала и ее, Аню, назначат виновной – положение ее будет ужасным… Но куда, куда она могла деться? Аня не брала ее – это она помнит точно. Но куда она могла положить это чертово кольцо?
Как будто ей без того не хватало неприятностей!
Аня нашарила в тумбочке мобильный телефон. Вот интересно, оказывается, она как выключила его позавчера в суде, так и не включала. Так, несколько звонков от мамы, волнуется, как там прошло в суде. Муж звонил, теперь уже точно бывший, ему-то чего от нее надо? Еще с работы – ого, сам директор. И еще администратор Артур. Он выдавал Ане кольцо из директорского сейфа. Господи, что делать-то?
Аня отвернулась к стене и набрала номер продавщицы Лены.
– Анька! – ахнула та. – Подожди…
Тут же раздался ее заискивающий голос:
– Артур Семенович, я выйду на пять минут! Живот прихватило…
Очевидно, ей ответили согласием, потому что послышалась возня, потом скрипнула дверь туалета и раздался Ленкин шепот:
– Ты что устроила, Анька? Директор рвет и мечет…
– Да не брала я его… – простонала Аня, – ну ты меня знаешь, я на такое не способна…
– Вроде бы… – с сомнением протянула Ленка, – а куда же оно делось?
Далее Ленка шепотом обрисовала Ане обстановку.