Мой любимый гад
Шрифт:
— Хорошо. Буду звонить, как смогу. Не знаю, какой будет в Академии распорядок. Может быть, уговорю отца помочь съездить к вам, если выпустят вообще, — поцеловал в висок, последний раз вдохнул запах ее волос и отпустил, желая лишь одного — не отпускать никогда. Обнимать. Чувствовать эту трогательную, несмелую во всем, что касается проявления чувств, девочку рядом.
Если бы он знал, если бы он только знал, то не отпустил бы её никуда. Похитил. Запер в убежище. Сбежал с ней, наплевав на академию и свою жизнь, только бы она не садилась на тот самолет…
На
Самолет не долетел…
Чуда не произошло…
Выживших нет.
С тех пор, как отрезало. Ни одна даже самая красивая женщина не могла зажечь в нем огонь. Он даже к психологу ходил, там с ним долго разговаривали и посоветовали оглядеться по сторонам, найти то, что его привлекает. Как ни странно, с голубоглазыми блондинами все работало на ура…
О коротком летнем романе Владимир так и не узнал. Зачем? У него после аварии буквально крыша поехала, слишком тесной была его связь с сестрой и матерью. В один момент он потерял обеих… Став чужим в собственной семье. Отец всегда относился к сыну исключительно потребительски.
Много врачей, терапии. Уже много лет Вальдемар Лозовский не упоминает сестру вслух. А напоминать об этом? Бередить старую рану? Рассказывать, как ему было больно и как он любил тонкую светловолосую девчушку? Нет. Лишнее. Запертое на сто замков, но не забытое.
Пока они с Варей молча ехали на такси домой, сцены из далекой, прошлой жизни пролетали перед глазами. Лиля Лозовская была для него единственной девушкой.
Так он думал до этого вечера…
Глава 6. Задумчивая
Варвара
Это было странное чувство. Весь вечер прошел, как в тумане. Поцелуй закончился, как будто так и надо. Нилов сделал вид, что ничего не случилось, и мило подливал вино в бокал до конца праздника. Мое же сердце было не на месте. Неужели я умудрилась влюбиться? Влюбиться в гея! В человека, который целовал мужиков — от одной мысли я поморщилась, глядя в окно.
С другой стороны, ему не было противно целовать меня, это явно сделано с удовольствием и полной самоотдачей. Что происходит в голове у этого хмурого гада?
Я обернулась и замерла, глядя на Нилова. Сейчас он был другим, незнакомым мне: серьезным, задумчивым и очень грустным. Как будто не здесь…
— Мы приехали, — он вздрогнул и, кажется, очнулся.
— Эй, еще едем же! — возмутился и потер подбородок.
— Прости, не придумала другого способа вернуть тебя в реальность. Что ж, все прошло хорошо, кажется? — старалась улыбаться как можно непринужденнее. Этот поцелуй ничего не значит. Просто прикосновение. Просто пролетевшая искра. Все ради того, чтобы сыграть свою роль наилучшим способом.
— Да, спасибо тебе за помощь. За мной должок. Четверг, девятнадцать ноль-ноль? — подмигнул как-то наигранно весело.
Машина как раз повернула в мой темный двор и затормозила у подъезда. Короткий писк телефона о снятии наличных, и мы на улице. Оба.
— Я провожу тебя до квартиры и прогуляюсь. Нужно освежить голову, — взлохматил волосы. Даже я заметила за ним эту привычку, у Лозовского была похожая, но он держал себя в руках значительно лучше. — У вас тут тот еще райончик.
— Ну не центр, зато уютный, — буркнула я и открыла дверь подъезда…
Аркадий
Он не знал, зачем вышел из машины. Ему просто было плохо. Физически. До жгущей в груди боли. Все, что тщательно скрывалось за тысячами замков вырвалось на свободу, теперь он захлебывался в этом потоке. И единственным воздухом стала Варя.
— Всё, — к сожалению, она жила на третьем этаже. Слишком быстро пришли. — Это моя дверь. Ты доставил меня в целости и сохранности, — коротко улыбнулась и закинула косу за спину. Достала звенящую связку ключей из сумки.
— Варь, — сам не зная зачем, удержал за плечо. — Подожди секунду. Я по поводу…
— Поцелуя? — снисходительная улыбка отрезвила, обдала водой холодной до ожогов на душе. — Мы взрослые люди. Я все понимаю. Это просто поцелуй, он ничего не значит. Задача была, чтобы твои родственники поверили — мы сделали для этого все возможное. Мы молодцы, — усмехнулась, — впервые в жизни целовалась с геем. Это странный опыт, — говорила быстро и много, мешая ему вставить хоть слово. Закончив, внезапно наклонилась и прикоснулась губами к его щеке.
— Он значит… — не успел договорить.
Хлопнула дверь внизу. Варя отпрянула от него, как будто Нилов её ударил и тут же на весь подъезд разнеслось:
“То березка, то рябинка! Куст ракиты над рекооой! Край родной навек любимый, Где найдешь еще такой?”— Девчонки, подпевайте! — командовала какая-то женщина внизу.
— Вера, давай мы просто пойдем домой. Люди же спят! Потише, — шикали на нее еще два женских голоса.
— Черт, это мама! — испуганно пискнула Варя. — Иди уже! — с силой развернула его и подтолкнула к лестнице. — Уходи, прошу тебя. Сначала наверх, чтобы она тебя не видела, — уже умоляющим голосом. Она быстро открывала дверь квартиры, готовясь впустить даму не в кондиции.
— Ого! Кого я вижу, моя дочь и мужчина. Ты настоящий? — хихикнула женщина с площадки ниже. Аркадий и Варя обреченно переглянулись, не успел. — Иди сюда, я в тебя потыкаю.
— Ребята, помогите нам ее довести, — смеялись не менее подвыпившие однокурсницы мамы. — Что-то мы перебрали сегодня.
— Я вижу, а могли мне позвонить. Забрала бы сама, — выдохнула Варя и спустилась вниз. Маму тут же перевесили ей на плечо. — Идите, вас, наверное, дома заждались, — улыбнулась девушка, чуть раскрасневшись. — Эх, как тебя так угораздило?