Мой любимый тиран
Шрифт:
– Нина Владимировна, разговор не окончен!..
ГЛАВА 16
– С каких пор ты врываешься ко мне, как к себе домой?! – прогрохотало на весь кабинет, подавляя всё окружающее звуковой волной и вызывая ужас.
Белая, как лист бумаги Марина, которая минуту назад нашла идею заглянуть к боссу под надуманным предлогом и воочию насладиться, как ненавистную Секунду Беркутов склонят по чём
Она была не уверена в том, что видела, когда вошла. Да и что там ей удалось рассмотреть?! Крупная фигура босса заслоняла обзор. Ясно было одно: в такой позе можно что угодно делать, но не ругаться!
А как она радовалась, спускаясь в бухгалтерию! Как предвкушала, что вот Секунда, действительно, начнёт упираться, и тогда смело можно будет дать волю рукам! Бухгалтерша против неё - что соломинка против дробины! Она бы быстро мерзавку скрутила и увесистыми пендалями сопроводила бы к боссу на восьмой этаж.
Да Беркутов и сам ясно дал понять, что девица зарвалась и к ней пора применить более радикальные меры!
Марина невзлюбила Секунду с самого первого мгновения, лишь только увидела! Такие маленькие хрупкие цветочки, о которых даже самые стойкие из мужиков тут же, роняя тапки, бросаются заботиться, оберегать, всегда вызывали стойкую неприязнь у рослой крутобёдрой Марины.
А уж когда из-за этой гадюки, секретарше прилетело от шефа! И всего лишь за малюсенькую провинность! Подумаешь, забыла предупредить идиотку, что надо два экземпляра отчёта! Взрослая же баба! Сама б могла догадаться! В общем, с тех пор Секунда стала для Марины личным врагом номер один!
И ей было совершенно непонятно и вызывало жгучую ревность то, что такой всегда отстранённый и далёкий от коллектива босс, так носится с этой девицей!
И теперь, снова из-за Секунды, ей, Марине, Беркутов сейчас все ноги переломает, вырвет язык и без наркоза повыдирает ногти! Примерно так девушка оценивала бушевавший сейчас в боссе яростный гнев.
– Но, Константин Сергеевич, - пролепетала она вялым от ужаса языком, - принесли бумаги на подпись… Я думала, это срочно.
– Ты что, первый день на работе?! Не знаешь, что когда у меня посетитель, побеспокоить можно только, если на этаже взорвалась бомба или нас сейчас смоет цунами?! – Константин Сергеевич не на шутку разбушевался. Такой момент испоганила, негодяйка!
– Но я… но я думала…
– Ты думала?! С каких пор ты ко мне дверь с ноги открываешь?! Тебе дали разрешение войти?! А на все твои «думала», есть селектор!
– Но Константин Сергеевич, миленький, Шестопалов сказал…
– Правильно! Вали всё на Шестопалова! И вообще, знаешь Марина, -
С каждым новым обвинением, босс всё ближе и ближе подходил к вжавшейся в дверь девушке, наступая и подавляя её своей мощью, как загнанного в угол зверька подавляет летящий и сметающий всё на своём пути танк.
Марина неожиданно всхлипнула, шмыгнула носом и стала некрасиво реветь, икая, сморкаясь и вздрагивая плечами. Константин Сергеевич не ожидал от каменной и всегда холодной секретарши такой бурной реакции, поэтому прекратил наступать, сунул ей в руки пачку салфеток и отправил в приёмную успокоиться…
На удивление, выпустив пар, Беркутов и сам снизил градус своих эмоций. Он вернулся к себе за стол, взял телефон и начал писать…
* * *
Нина едва лишь успела обессиленно упасть в своё кресло, избегая вопросительно-сочувственных взглядов обеих коллег, как телефон, зажатый в руке, ожил и пиликнул сообщением в Вайбер.
Девушка открыла чат и изумлённо уставилась на экран. С телефона босса поступило послание:
– «Ты уже занесла мой номер в память?».
Нина заозиралась на обеих дам, словно они могли что-то увидеть и прочесть, и быстренько написала:
– «Да».
Она, действительно, это сделала, поднимаясь в лифте – только б ни на кого не смотреть…
– «Как ты меня записала?»
На этот раз Нина нервно хихикнула и, предвкушая эффект, набрала:
– «Придурок».
Ей прилетел легкомысленный смайлик, за которым последовало:
– «А если серьёзно?»
– «ТИРАН».
– «Мне нравится».
И девушка тут же представила его самодовольную физиономию…
Разговор напоминал переписку двух друзей или, как минимум, тех, кто относится друг к другу легко и свободно, позволяя в общении шутить и подкалывать друг друга. Это был какой-то новый виток. Такого «приятельства» у них с Беркутовым ещё не было.
Нина разозлилась сама на себя за то, что поддалась и купилась на столь легкомысленный тон. Босс ей не приятель, не друг и даже не любовник! Между ними происходит форменное чёрте что, в котором нет места таким разговорам.