Мой любовник
Шрифт:
— Она нуждалась в срочной реанимации, Джон. Я выкачиваю кровь из ее легких… но не знаю…
— Мне кажется, она очнулась, — перебила Элена. — Хекс, ты вернулась?
Что ж, вполне очевидно. Она чувствовала себя как в аду, и после всевозможных ранений в грудную полость на протяжении стольких лет, она не представляла, как ее сердце все еще бьется… но да, она жива.
Висит на волоске от смерти, но еще жива.
В поле зрения с белым как простынь лицом появился Джон, и в отличие от бледной кожи, его голубые глаза горели
Она открыла рот… но ей удалось только выдохнуть. У нее не было сил даже говорить.
— Прости, — произнесла она одними губами.
Нахмурившись, он покачал головой, и взяв ее руку в свою погладил ладонь…
Она, должно быть, отключилась, потому что, когда очнулась Джон шел рядом с ней. Какого хрена… о, ее перевозили в другую палату… потому что они привезли кого-то еще — кого-то на каталке. Судя по, свисающей сбоку, длинной черной косе это была женщина.
В сознании всплыло слово «боль».
— Здесь боль, — выдохнула Хекс.
Джон повернул голову.
«Что?» — спросил он губами.
— Кто бы там ни был… ему больно.
Она снова потеряла сознание… Пришла в себя, только чтобы покормиться из запястья Джона, а затем провалиться в сон.
В своих снах она видела обрывки эпизодов своей жизни, возвращаясь в то время, которое осознанно похоронила в своей памяти. И по окончании перемотки кадров, сюжетная линия оказался довольно удручающей. Существовало так много распутий, и уже трудно было понять, где стоило поступить иначе или же, где судьба должна была превратить ее жизнь в непосильную ношу, вместо преподносимых сюрпризов. Но, судьба — словно само течение времени, неизменная и неумолимая, не заинтересованная в личном мнении тех, кто дышал.
А когда ее разум бился под свинцовой тяжестью бездвижной поверхности бесчувственного тела, у Хекс появилось ощущение, будто все происходит так, как и должно было быть, будто путь, которым она следовала, привел ее именно туда, где ей и место.
Обратно к Джону.
Даже если это вообще не имело никакого смысла.
В конце концов, она познакомилась с ним год назад, или около того. И это вряд ли служило оправданием той истории, что их свела вместе.
Но возможно это все же имело смысл. Пока ты без сознания под действием морфина и балансируешь на грани жизни и смерти… вещи выглядят по-другому. А время, как и приоритеты, меняется.
***
По другую сторону двери послеоперационной палаты Хекс, Пэйн быстро заморгала и попыталась выяснить, куда ее привезли. Но, здесь не было ничего, что помогло бы ей преуспеть в этом деле. Стены комнаты были бледно-зеленого цвета с множеством шкафчиков и полок, которые изобиловали блестящими предметами. Она понятия не имела, для чего все это.
По крайней мере, транспортировка была медленной, осторожной и относительно комфортной. А затем в ее вену что-то ввели, чтобы успокоить и облегчить боль — и воистину, она была благодарна за это зелье.
На самом
Она не знала наверняка, и это сильно ее беспокоило.
Периферийным зрением она заметила, что многие уделили внимание ее появлению здесь, включая доктора и Слепого Короля. Еще здесь была миловидная светловолосая женщина… и темноволосый воин, которого все звали Торментом.
Измученная, Пэйн закрыла глаза, уносимая в забытье гомоном их голосов. Она не знала, как долго там пробыла… но внезапное осознание новоприбывшего, заставило ее пробудиться.
Это был кто-то, кого она очень хорошо знала. Его появление шокировало куда больше, чем осознание того, что она оказалась вдали от матери.
Когда Пэйн открыла глаза, к ней подошла Но'Уан. Она хромая, двигаясь по гладкому полу, в одеянии с капюшоном, скрывающим ее лицо. Позади женщины, скрестив руки на груди, стоял Слепой Король. По обе стороны от него стояли великолепная брюнетка — королева и красивая со светлой шерстью собака.
— Как… ты здесь оказалась? — хрипло спросила Пэйн, понимая, что на самом деле вкладывала в эти слова куда больше смысла.
Казалось, падшая Избранная очень нервничала, но поскольку, ее лицо было спрятано капюшоном, Пэйн не могла быть в этом уверена. Это скорее ощущалось, но было неуловимо глазу, потому что черное одеяние Избранной укрывало ее с ног до головы.
— Возьми меня за руку, — сказала Пэйн. — Я хочу облегчить твою боль.
Но'Уан покачала головой.
— Я пришла сюда, чтобы облегчить вашу боль. — Когда Пэйн нахмурилась, Избранная оглянулась на Рофа. — Король разрешил мне задержаться в своем доме в качестве вашей горничной.
Пэйн сглотнула, но это нисколько не принесло облегчения, сухость в горле так и осталась.
— Не прислуживай мне. Останься здесь… но позаботься о себе.
— Право… в этом есть нечто хорошее. — Голос Но'Уан стал напряженным. — Воистину, после того, как вы покинули Святилище, я пошла к Деве-Летописеце… и она удовлетворила мою просьбу. Вы подтолкнули меня к действию. Я была трусливой… но благодаря вам, переборола свой страх.
— Я… рада… — Хотя, что еще она могла сказать, чтобы оправдать такую мотивацию своего побега. — И благодарна за то, что ты здесь…
В дальнем углу распахнулась дверь, и внутрь ворвался мужчина, весь облаченный в черную кожу. От него исходил запах болезненной смерти. Прямо позади него оказалась доктор, и когда он резко остановился, словно успокаивая, призрачная женщина положила руку на его плечо.
Бриллиантовый взгляд мужчины сосредоточился на Пэйн и, хотя никогда его прежде не видев, она точно знала, кто это. Естественно, ведь она смотрела словно в собственное отражение.