Мой маленький котёнок
Шрифт:
На губах ещё ощущался этот поцелуй. Это было так неправильно, но как же правильно это ощущалось. Моё тело горело от желания, жаждало его прикосновений и его страсти. Я знала, что мы не могли быть вместе, но сама мысль о том, чтобы стать его тайной любовницей, была невероятно соблазнительной. Я хотела быть той, перед кем он не мог устоять, той, с кем он ускользал, чтобы быть рядом, той, к кому он стремился. Мысль об этом была такой волнующей, и я не могла перестать представлять, каково это — оказаться в его сильных объятиях и целоваться с безрассудной самозабвенностью.
Если бы всё было бы действительно так.
Он не остановил меня, когда я уходила. Папа говорит, что не может контролировать себя рядом со мной, при этом он даже не мог бороться за то, чтобы я осталась. Это приводит меня в бешенство.
Как отец, вот так вот мог отпустить меня без борьбы?
Я хочу быть с ним, но в то же время я хочу, чтобы он боролся за меня. Да, быть его собственной тайной, звучит так заманчиво, но я также хочу быть его приоритетом.
Закрывая глаза, я чувствую, как моё сердце бешено колотится от противоречивых эмоций. Я знаю, что мне нужно принять решение, но прямо сейчас я просто потерялась в море страсти и гнева.
Мне становиться холодно, и, осматривая свою комнату, я понимаю, что холод исходит из коридора. В поисках открытой двери или окна я хожу по дому, пытаясь согреться. Мне так холодно, что у меня ломит кости. Кажется, я не могу избавиться от охватившего меня ощущения мороза. Я проверяю все окна в доме, убеждаясь, что ни одно из них не открыто. Переходя из комнаты в комнату, я чувствую, как ко мне подкрадывается чувство неловкости. Как будто кто-то или что-то наблюдает за мной, прячась в тени.
Наконец я нахожу окно, через которое дует холодный воздух. Оно находилось в кабинете моего отца. Мгновение я колебалась, раздумывая, стоит ли мне закрыть окно или просто оставить его открытым, ведь обычно в эту комнату я не захожу. Здесь много ценных бумаг и файлов для работы папы. Но холод слишком невыносим, чтобы оставлять его открытым.
Я подхожу к окну и встаю перед ним. Моё тело чувствует себя ожившим и взбодрившимся от освежающего ветерка. Я выглядываю наружу и вижу луну, сияющую в тёмном небе, и звезды, мерцающие вдалеке. Закрыв глаза, я некоторое время наслаждаюсь ощущением холодного воздуха на моём лице, наполняющего мои лёгкие свежим дыханием.
Но вскоре, дрожа слишком сильно, я решаю всё же закрыть окно.
В комнате снова воцаряется тишина, и холодный воздух исчезает. Я стою там какое-то время, уставившись в окно.
Стараясь отгородиться от холода, я тру руки, но даже с закрытым окном я всё ещё чувствую это противное ощущение в своих костях.
От внезапного и резкого звука я сильно вздрагиваю. Посмотрев по сторонам, я поняла, что это была всего лишь ручка, скатившаяся со стола. Я наклонилась, чтобы поднять ручку, чувствуя, как острый край прижимается к моей коже.
Когда я поднялась, чтобы
Перед моими глазами стояла моя комната. Можно было увидеть всё: кровать, комод, даже плакаты на стене. Я не могла поверить в то, что видела. Это была какая-то дурацкая шутка? Я почувствовала, как в животе завязался узел, поняв, что отец следил за мной.
Уставившись на экран, я заметила маленький красный огонек, мигающий в углу. Это была камера. Мой отец записывал каждое моё движение. От этой мысли мне стало дурно.
Как долго это продолжалось?
Дверь медленно со скрипом отворилась, и передо мной предстал отец. Я чувствовала, как его взгляд пронизывает меня насквозь.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Это что ты делаешь?!
Папа смотрит на меня с растерянным выражением на лице.
— О чём идёт речь? — спрашивает он, всё ещё не понимая, что происходит.
Я поворачиваю компьютер и указываю на экран компьютера, показывая ему прямую трансляцию из моей комнаты.
— Что это, папа? Почему у тебя в моей комнате камера? — требую я, мой голос повышается с каждым словом.
Он смотрит на меня со смесью вины и печали в глазах.
— Мне жаль, милая… Я не хотел этого делать… Пойми… Я беспокоился о твоей безопасности…
— Безопасности? Шпионя за мной? Это просто жутко! — возразила я.
Папа пытается успокоить меня, но я не слушаю. Я чувствую себя оскорблённой, преданной и обиженной.
Как долго он наблюдает за мной?
— Я не могу доверять тебе больше, — говорю я, мой голос дрожит от гнева и предательства. — Ты нарушил мою частную жизнь. Как ты мог так поступить со мной?
— Нет, нет, нет, детка, пожалуйста, — умоляет он, пытаясь дотянуться до меня.
Но я отступаю назад, увеличивая дистанцию, между нами.
— Как долго ты шпионил за мной? — я требую.
— М-месяц… Я…Я не знаю, что на меня нашло, — заикается он.
— Это так ты показываешь свою любовь, вторгаясь в мою личную жизнь? — спрашиваю я, слезы текут по моему лицу.
Он смотрит в землю, не в силах встретиться со мной взглядом.
— Я знаю, что облажался. Я не хотел-
— Чушь собачья, — парирую я, мой гнев всё ещё горит. — Ты установил камеру в моей комнате и кто знает, где ещё.
В голову приходит идея.
Отомстить.
Я подхожу к нему и останавливаюсь в сантиметре от него. Невинно поднимая голову и смотря прямо ему в глаза, я спрашиваю:
— Ты видел меня голой, папочка? Ты смотрел, как я раздеваюсь?
Отец избегает зрительного контакта и какое-то время молчит, но затем, наконец, заговаривает.
— Да, я видел тебя обнажённой, — признаётся он виноватым тоном. Я смотрю на него с недоверием и чувствую смесь гнева и возбуждения.
— Что ещё ты видел? — спрашиваю я, пытаясь скрыть волнение в своём голосе. Папа выглядит смущённым и колеблется, прежде чем ответить.