Мой марафон
Шрифт:
Тоська сказал, что первые две строчки получились ничего, а дальше хуже и не очень понятно. Но когда Вова подписал и свою фамилию и Тоськину, тот отказываться не стал. Пусть, не жалко! Вместе так вместе.
Член редколлегии Слава прочитал стихи и как-то странно посмотрел на обоих.
— Вы что? — сказал он.—Того?
— Сам ты «того»! — сказал Вова.—Не понимаешь в стихах, так молчи.
— Нас доктор специально просил,— сказал Тоська.— Потому что у многих животы
— Дда,— промычал Слава.— Ну ладно. Гуляйте, дышите воздухом.
А вожатый Аркадий в тот же день, увидев, как они в десятый, наверно, раз оставили на своих постелях помятые одеяла и наполеоновские треуголки, спросил:
— Чего вы из себя дураков корчите? Какого лешего вам надо? Аркадий, видно, не давал самому себе слова, как Тата,— не ругаться. И он припомнил им все опоздания, все «не хочу» и «не буду».
— Позор для отряда. Шуты гороховые. Чёрт знает что! — сказал он в заключение.—А тут ещё стихи идиотские.
— Не идиотские, а медицинские,— сказал Вова.
— Тогда вешайте их в санчасти.
И Аркадий ушёл, а Тоська показал ему в спину язык.
— Что-то не выгоняют пока,— сказал он.
— Ничего! — бодро заявил Вова.— Мы ещё чего-нибудь придумаем.
— Что придумаешь? Уже всё перепробовали. Вова стал думать. Думал он минуты две.
— А я знаю, как стать пьяным,— сказал он потом.— За это кого хочешь выгонят. Даже с работы.
— Очень просто,— сказал Тоська.— Выпить и не закусывать.
— Так невкусно,—сказал Вова.—И достать негде. Надо по-другому.
— А как?
— Настойку сделать. Соберём малину, насыплем сахару, и готово. Только сахару побольше. Так все делают.
— А отчего пьяные? — спросил Тоська.
— Не понимаешь? От газа. Малина бродит. Под сахаром. Там такой пьяный газ получается.
— Тогда надо не пить, а нюхать,— сказал Тоська.
— Лучше и то и другое,— ответил Вова.— Знаешь, как вкусно! Они набрали в стеклянную банку лесной малины, раздобыли сахару — немного на кухне, немного у ребят,— кусковой растолкли камнями, засыпали сахар в банку, накрыли бумагой, завязали и спрятали около забора в кустах. Вова сказал, что чем дольше будет стоять, тем лучше — получится даже крепче портвейна.
— А сколько ждать? — спросил Тоська.— Часов пять?
— Дня два,— сказал Вова, подумав.
На следующий день после завтрака они пошли посмотреть своё вино. Сахар почти растаял. Вчера был похож на снег, а сегодня напоминал песок после дождя.
— Надо перемешать,— сказал Вова.— Только чем? Знаешь что? Сбегай за зубной щёткой, а я здесь подожду.
— Хитрый какой! Я за щёткой, а ты выпьешь всё,—сказал Тоська.
— Не веришь?
— Верю всякому зверю... Сам сходи.
— Ну ладно, можно и веткой помешать.
Они отломили ветку орешника и размешали не хуже, чем ложкой.
— Давай
Стали вовсю нюхать, но скоро им надоело, и даже голова немного закружилась.
— Может, попробуем? — сказал Тоська.—Что, если уже как портвейн?
— Ладно. Только понемножку... Чур, я первый! — крикнул Вова. Он стал пить прямо из банки и весь измазался, потому что вино было очень густое и надо было всё время стукать рукой по донышку. Потом Тоська тоже как следует измазался, и малины сразу осталось очень мало. Её и было-то с полбанки. Они доели остатки, а банку бросили через забор.
— Ну как, ещё нет? — спросил Тоська Вову.— Я уже немного. Голова кружится.
— А я ещё больше,— сказал Вова.— Первый кто пил?
И он стал шататься, и Тоська тоже, и так они пошли по дорожке. Вова задел какую-то девчонку, и она чуть не упала.
— Ты что? — крикнула девчонка.— Я скажу.
— Он пьяный,—сказал Тоська.—Не видишь?
— Сам ты пьяный!
— И я тоже,— согласился Тоська и даже начал петь: — «Ревела буря, дождь шумел...»
Дальше он не знал слов, а мотива не знал с самого начала.
— Дураки вы, вот что! — сказала девчонка.
Тогда Тоська стал шататься ещё сильнее и тоже толкнул её, и она снова чуть не упала.
— Ты что, очумел? — закричала она.— Рита, скажи им! Хвалятся ещё, что пьяные.
Как это они не заметили, что старшая вожатая рядом? «Если бы не пили, обязательно заметили»,— подумал Вова.
— Кто пьяные? — спросила Рита.
— Мы,— сказал Вова и покачнулся.
— Вы что, правда?
— Конечно, правда,— сказала девчонка.— Развоображались!
— Идите сюда! — сказала Рита.— Ближе! Дышите!
— Мы и так дышим,— ответил Вова.
— На меня дышите,— сказала Рита.— Вот так. Что, конфетами объелись?
— Это малина,— сказал Тоська.— Настойка. Полбанки выпили.
— Кто же вам дал? — спросила Рита.
— Сами сделали,— сказал Вова.— Ещё вчера.
— А,— сказала Рита.— Ну, идите. А толкаться нечего. Даже в шутку. И так отличаетесь — опоздание за опозданием.
— Ну и здорово мы их напугали,— сказал Тоська, когда Рита отошла.— Правда, Хмыра?..
Самое худшее было, когда пошли в однодневный поход. Перед этим Вове с Тоськой велели получить на кухне картошку, а они взяли да набрали в мешок свёклы — кто-то из них придумал.
На привале ребята разожгли костёр и долго спорили, печь картошку или варить. Потом решили и так и так. Развязали мешок, а в нём свёкла! Вова и Тоська думали, будет смешно, а получилось совсем не смешно. Ребята чуть не разорвали их. Они, правда, не испугались — Тоська даже дал одному, который наскакивал. И Вова тоже не струсил, хотя Тоська потом доказывал, что Вова чуть не заревел: известный ведь Хмыра.