Мой-мой
Шрифт:
У них в действительности были хорошие упругие тела, да и сами они были веселыми и ласковыми. В квартире тогда меняли пол. Как раз завезли листы 15-ти миллиметровой фанеры, предназначавшейся основой под паркет. Пакеты с буковым паркетом стояли в углу. Мы собирались немного выпить и закусить вечером с художником Будиловым и Маленьким Мишей. Тогда я остался дома, а Миша поехал за Будиловым на машине.
– У нас для тебя сюрприз! – торжественно закричали они с порога.
Я не сразу понял, что этим сюрпризом были две молодые проститутки. Мы разложили по полу листы фанеры, из пакетов
– Ладно, раздевайтесь! – сказал я, заметив, что Миша делает мне красноречивые знаки. – Я вас сначала хочу немного пофотографировать.
Они разделись, и я стал фотографировать их на фанерных листах. С ними было легко работать. Они сами проявляли игривую инициативу. Начали целоваться, гладить и возбуждать друг друга.
– Давайте! – кивнул я Будилову с Мишей.
– Нет, сначала – ты! – уверенно произнес Миша, протягивая мне презерватив.
Когда я утолил свой первый голод, на Аню и Дашу набросились перевозбужденные Будилов и Маленький Миша. Все получалось как-то легко и весело. Миша привез их и на следующий день. Потом я уехал в Вену.
– А как там сейчас Даша и Аня? – вдруг спрашиваю я.
– Да они как-то сильно сдали за последние месяцы, – грустно констатирует Миша. – Их тут еще однажды избили. За что, непонятно. Но, вроде бы, били какой-то доской. Они долго не работали. Я недавно видел их снова. Привезти?
– Нет, не надо. Я не хочу больше ебать проституток. Все! Конец!
– Хорошо, как ты захочешь. А я вот двери и батареи в ИКБ покрасил, – осторожно вставляет Миша.
То, что дверь в ванную и батареи выкрашены омерзительным синим цветом, я заметил уже при входе, но пока еще не знаю, как на это отреагировать. На самом деле, я в ужасе. Это – цвет советских общественных туалетов. Но Мишу мне обижать не хотелось бы. У него и без того много комплексов и слабых мест. Он чуток и излишне раним.
Одной из его основных слабостей, кроме любви к проституткам, является пристрастие к творчеству французского художника Ива Клайна, покончившего с собой после ряда творческих неудач в конце 50-х или начале 60-х. Миша считает себя его последователем. В свое время он мечтал попасть во Францию, дабы воочию увидеть работы своего кумира. Ему повезло. Через норвежского вице-консула Марит, покупавшую в свое время картины художника Будилова, он познакомился с француженкой Изабель, женился на ней и переехал в Лион.
Удача сопутствовала ему. Он был благосклонно принят в художественном бомонде, и его концептуальные произведения стали покупать за большие деньги. Но произошло страшное. По крайней мере, это было страшно для Миши, но я не думаю, что для его жены – она ему изменила.
И она ему в этом созналась во всех подробностях. Самолюбие художника не позволили простить ему неверность супруги. Он бросил все и вернулся в Россию. Поселился в пригороде у родителей и перестал заниматься искусством. Жена искала его, хотела с ним объясниться. Приезжала в Россию. Он от нее умело скрывался. Тогда она через общих знакомых стала требовать развода и, просто так, или чтобы сделать ему больно, переспала с его лучшим другом.
После
Когда я начал готовить почву для возвращения в Россию, то первым делом, естественно, решил отремонтировать и привести в человеческий вид свою квартиру на улице Чайковского. За те долгие года, когда в ней никто не жил, квартира сильно обветшала. В мое отсутствие там часто останавливались мои друзья и знакомые из заграницы, тоже ее сильно засравшие.
Необходимо было менять все – окна, полы, канализацию, электрическую проводку, ставить надежную металлическую дверь. Квартира была однокомнатной и очень тесной, с маленькой комнаткой в 17 квадратных метров, маленькой кухней и длинным неудобным коридором. Подумав, я решил снести часть стен, превратив все в одно большое пространство. Отделенными стенами должны были остаться только туалет и ванная.
А так – все вместе. Чтобы получился своего рода мини-лофт или студия, если говорить иностранным языком. Для России это не совсем обычное решение. Мне было важно создать себе для жизни максимальный жизненный комфорт, и, вместе с тем, определенный имидж. Жилье должно быть удобным и красивым, особенно в России, где вокруг грязь, убожество и нищета. Мне нужен был свой маленький мир, в котором я мог бы чувствовать себя в полной безопасности.
Миша взялся ломать стены и срывать полы. Когда я приехал перед Новым Годом на Рождественские каникулы, стен уже больше не существовало, кирпичи и строительный мусор был вывезен, полы сорваны, потоки оштукатурены и покрашены белым цветом. Правда, часть денег явно была израсходована на проституток.
– Интересуют услуги интимного характера, – произносил Миша свою коронную фразу, останавливая свой синий "Фольксваген-гольф" на Суворовском проспекте и обращаясь к наклоняющимся к приоткрытому окошку машины девушкам.
Машина Миши была покрашена в ИКБ – изобретение французского художника Ива Клайна. ИКБ переводится как "синий Ива Клайна". Этим цветом Ив Клайн рисовал монохромную живопись, красил скульптуры и автомобили, а также женщин, делая с них потом оттиски на куски бумаги или холста. В ИКБ Миша предложил покрасить мне батареи и двери, и я легкомысленно согласился. Кроме батарей и дверей он покрасил в ИКБ и столешницу от моего круглого стола – единственный предмет мебели, оставшийся от былой обстановки.
В свое время я распорядился выбросить все, за исключением круглого стола. Миша выполнил мои указания, однако, стол сломали. У него были варварски выломаны все его четыре ноги. Дотошное служебное расследование, проведенное мной, показало, что причиной поломки стола явился тот факт, что Миша с Будиловым заставляли плясать на нем проституток.
Эта, покрашенная синим столешница, лежит сейчас на полу и на ней расставлены чайные принадлежности. Будилов несет закипевший чайник.
– Давай, выпьем чая! – говорит Миша.