Мой муж — зомби
Шрифт:
Я как могла прикрывала на нём пятна высоким воротом рубашки и галстуком. Похоже, кое-что всё равно не удалось замазать, а эта секретутка чересчур любопытна. Осталось надеяться лишь, что как только в зале станет не протолкнуться, Матвей выполнит свою часть уговора и отпустит беднягу на тот свет. Увы, конкурс сегодня сорвётся.
— Ничего, оценит хотя бы внешний вид блюд и профессионализм поваров. Попробовать найдутся другие желающие, — попыталась я сгладить заминку и потянула Вадика за собой в общий зал. — Где нам сесть?
— Стол жюри напротив сцены.
Народу
Новое, смачное грязно-синее пятно растекалось по его скуле у меня на глазах. Зомби жалобно проскулил — к счастью, звук проглотила музыка — и закапал слюнями на пиджак. Чёрт его знает, что его так взволновало, но в таком виде на яркий свет показываться нельзя.
Бурча под нос ругательства, я сменила направление к заботливой стрелочке со значком «WC», радуясь, что захватила с собой тональник и салфетки. Лопатками ощущала неприязненный взгляд Вики, так что идти старалась как можно увереннее и создавать впечатление, будто не я тащила мужа за руку, а он вёл меня.
Не задумавшись залетев в женский туалет, я запустила руку в сумочку за своим арсеналом, мимоходом скомандовав:
— Вадим, стой смирно.
К счастью, у рядка с раковинами оказалось пусто, и никакого копошения в двух кабинках тоже не слышалось. Добыв заветный тюбик, я уже было примерилась к скуле зомби, как вдруг за спиной мягко хлопнула дверь, и раздался смутно знакомый голос:
— Как мило ты заботишься о трупе. Саму не тошнит?
Вздрогнув всем телом, я резко развернулась и выронила крем из рук. Белобрысый братец Вадима стоял, небрежно подперев мощным плечом стену, и наблюдал за мной со снисходительным прищуром серых глаз. По старой привычке я невольно оценила, как здорово облепляла накачанную фигуру тёмно-синяя рубашка от Армани.
— Так вы… ты в курсе? — кое-как удалось мне выдавить хоть слово сжавшимся от страха горлом.
Вопрос, естественно, тупейший: как будто ещё после дня рождения Владимира Сергеевича было непонятно, кто подослал оленя-смертника. Похоже, глупость оценил и Виктор, с кривой ухмылкой поднимая вверх руку. На пальцах у него переливались золотом три крупных перстня с яркими камнями — красным, зелёным и жёлтым. И когда он громко щёлкнул пальцами, между этими кольцами отчётливо засверкали искры.
— Давай без прелюдий, Юля. Не хочется надолго занимать этот милый нужник, — демонстративно вздохнул Виктор и небрежно указал перстнем на дверь.
В которой с оглушающим щелчком тут же закрылся замок, не потребовавший ключа.
Я
— Значит, ты тоже… имеешь какие-то силы. И что же тебе нужно от меня?
— Ну, это просто. То, что ты так нагло хотела присвоить — моё законное наследство.
— «Райстар» тебе не принадлежит. Я читала завещание…
— И в задницу эту бумажку, оригинал которой я нашёл и сжёг сразу, как только приехал домой. — Виктор усмехнулся и потянулся к карману брюк за пачкой сигарет. Вопреки моим ожиданиям, обычным ментоловым «Кентом», а не каким-то шаманским навозом. Закурив прямо рядом с приклеенной на стене табличкой с перечёркнутой сигаретой, он любезно продолжил: — Как ты понимаешь, расклад совсем не в твою пользу. Как только папаша откинется, без завещания единственным наследником окажусь я. И чтобы у нас не возникло никаких споров и судов… Ты сегодня устроишь маленький концерт и сама на глазах всех репортёров воткнёшь нож в грудь Вадима.
Мои брови медленно поползли вверх: за кого этот ненормальный меня принял?! Да, я далеко не святоша, но втыкать в кого-либо ножи… И к чему, если тот уже мёртв?
Природная наглость взяла верх — а может, просто запустился защитный инстинкт. Сложив руки на груди, я смерила Виктора снисходительным взглядом:
— И за каким хреном мне делать такое? Я пока не собираюсь в тюрьму за убийство. А бокоры не имеют власти над человеческой волей…
Виктор поперхнулся новой затяжкой ментолового дыма и заржал так громко, что ледяной пот побежал у меня по позвонкам.
— Это тебе сказал твой ручной гот? Ну, может у него и нет таких сил. Он всего-то пёс на побегушках Барона Субботы. И не учёл одной простой вещи: не все бокоры подчиняются Барону. Есть сотни других лоа, и те, которые не первый год принимают мои дары в обмен на силу, могут заставить тебя сделать всё, что мне надо. Да что стоять и болтать — я бы проверил это прямо сейчас!
На этой воодушевлённой фразе Виктор вытряхнул из всё той же пачки сигарет совсем иную — чёрную самокрутку без фильтра. Я в ужасе пискнула, представив, как действительно втыкаю в Вадима нож на глазах сотен людей.
— Стой! Если ты её зажжёшь, я натравлю на тебя Вадика! — в доказательство угрозы я схватила зомби за руку, надеясь укрыться за его широкой спиной. — Это же ты его убил той ночью в отеле, так? Вот он тебя и сожрёт!
Виктор смерил меня настолько снисходительным взглядом, словно я брякнула очередную глупость. Даже чёрную сигарету опустил, левой рукой занырнул во второй карман брюк и вынул маленький пластиковый пакетик на зип-застёжке.
— Страшно не хочется тебя огорчать, Юля. Ты такая милашка, — преувеличенно сочувствующе вздохнул Виктор и вытряхнул себе на ладонь содержимое пакетика. — Вот только жизнь твоего муженька в моей полной власти с той самой брачной ночи. И мне ничего не стоит сделать вот так…