Мой (не)любимый дракон
Шрифт:
— И что… я больше не буду, — запнулась, подбирая слова, — с ума сходить?
— Если ваши чувства — результат привязки, то не будете, — иронично ответствовали мне.
Понятное дело, привязки. Даже в этом не сомневаюсь. И он пусть не сомневается! А то ишь как самодовольно ухмыляется.
Скальде прошёлся по комнате, обводя её рассеянным взглядом. То ли понял, что со мной творится из-за его близости и намеренно увеличил расстояние между нами, то ли дракону, которого теперь язык не поворачивался назвать драконским, после такого-то презента(!),
— Подавлять чары артефакт сможет, только когда будет при вас, — обернувшись, продолжил инструктаж. — Носите его, не снимая. Чтобы лишний раз не мучиться головной болью. Ну и, конечно же, не рассказывайте другим алианам. Иначе старейшины могут забрать булавку.
— Никому не скажу! — воскликнула порывисто. — И ни за что, ни за что с ней не расстанусь!
Даже ночью. Разве что только купаясь, буду снимать ненадолго, чтобы ненароком не потерять свой талисман. Буду с ним неразлучна, лишь бы во сне больше не мучиться и снова чувствовать себя собой.
Скальде чему-то усмехнулся. Не то задумчиво, не то грустно. Кивнув на прощание, стремительно направился к выходу. То ли куда-то торопился, то ли не желал убивать на общение со мной ни единой лишней секунды.
— Ваше Великолепие, с чего такая поблажка? — спросила, не сдержавшись.
Неужто пожалел? А может, просто решил поставить на мне крест? Сам ведь говорил, что я для него — бракованный товар.
Второе предположение неприятно задело.
Уф! Когда же уже рассеется эта привязка?!
— Вы похожи на зверька, чахнущего в клетке. А я рядом с вами чувствую себя живодёром.
Может, я всё ещё сплю или брежу? Кто бы мог подумать, что Его ледяное Великолепие умеет чувствовать и испытывать угрызения совести.
— Остальные алианы спокойно реагируют на чары. Им эту мысль — быть привязанными к жениху — внушали в детства. Но вы и здесь сумели выделиться, эсселин Сольвер. Видимо, князь Ритерх и правда не занимался вашим воспитанием. — Приняв отстранённо-невозмутимый вид, Скальде мазнул по мне взглядом. Как будто осколком льда, к счастью, тупой его стороной, по щеке провёл. — Теперь, Фьярра, у вас больше нет поводов страдать.
— А у вас? Выглядите… хм, подавленным, — вырвалось помимо воли.
Ещё немного и решу, что намеренно пытаюсь его удержать.
— Очередное свидание, — уныло пояснил Герхильд.
— А, тогда понятно. И… с кем же?
Вот что это со мной? Мне вообще должно быть параллельно, где и с кем он проводит время. С алианой какой или с этой своей выпендрёжницей-фавориткой.
Рыжей, бесстыжей стервой.
— С эсселин Фройлин.
С Майлоной, значит. Выдохнула облегчённо, почувствовав, как тело расслабляется, а душа — радуется. Чему — непонятно. Наверное, избавлению от привязки.
Да, точно этому.
Скоро, уже скоро я стану собой! Помучаюсь мигренью пару-тройку часов и буду как новенькая. Точно заново рождённая.
— Не забывайте, эсселин Сольвер, отдых и свежий воздух.
— Спасибо, — поблагодарила Его щедрое Великолепие, опускаясь в реверансе и смиренно опуская взгляд — награда тальдену за моё «освобождение».
А когда выпрямилась, о визите Герхильда напоминали лишь булавка и пламя румянца на щеках.
И пяти минут не прошло после ухода Ледяного, как в спальне нарисовалась Мабли, полная решимости вытрясти из меня мельчайшие подробности нашего с драконом разговора. Адреса, пароли, явки. То ли для Блодейны старалась, то ли просто грызло любопытство.
Прилипла, что жвачка к тракторной подошве — не отодрать. И, пока заплетала мне волосы в тугие косы, ловко вплетая в них фиалкового цвета ленты, не переставала канючить и капать на нервы.
Кап-кап, кап-кап.
— Может, тебе дословно воспроизвести каждую реплику и, чтобы в лицах?
— Ой, было бы здорово! — радостно захлопала тыльной стороной щётки по ладони наивная.
— Губу закатай, — спустила её с небес на землю.
Из того, что служанка ужом вокруг меня вилась, пытаясь приподнять завесу будоражащей её воображение тайны, я сделала приятный для себя вывод: Мабли не подслушивала. А значит, ни сном ни духом не ведает об отмене привязки.
Я, понятное дело, исповедоваться ей не собиралась. Но про булавку рассказала, с безразличным видом заявив, что эта безделушка с ярмарки — подарок тальдена, который он забыл мне вчера вручить. Вот и явился с утра пораньше, чтобы исправить упущение.
— О, вы непременно должны носить её, не снимая! Хотя бы первые дни. Чтобы не обидеть наследника. — Глаза девушки азартно сверкнули, а в голосе отчётливо зазвучали нотки превосходства, будто это она назло всем невестам уединялась в спальне с Герхильдом. — Другие алианы, если узнают, с ума сойдут от зависти!
— Другие не узнают, — жёстко парировала я, в упор глядя на Мабли, отражавшуюся в зеркале, оправленном в золото и разноцветную эмаль. — Незачем разжигать в них зависть. Хочешь, чтобы за мной следили с утра до вечера и запоминали каждую мою ошибку? Или того хуже — какую-нибудь подлянку устроили. Вроде слабительного в чай или испорченного крема для тела, после которого вся кожа покроется прыщами или бородавками. Что тогда будем делать?
Не уверена, что Мабли поняла каждое моё слово, но речью в целом прониклась и впечатлилась.
Присела в быстром реверансе и, пристыженно потупив взгляд, проговорила:
— Простите, Ваша Утончённость. Вы, конечно же, правы. Всё так! Обещаю, что буду молчать.
— Вот и хорошо. А теперь снова завтракать!
Из-за всех этих эмоциональных американских горок у меня разыгрался ну прямо-таки драконский аппетит. Несчастный пряник и пару пирожных мой желудок уже успел давно переварить и теперь требовал продолжения банкета.
Собрав с кушетки, что стояла в изножье кровати, подарки для сестёр по несчастью, отправилась в Карминовую столовую навстречу головокружительным ароматам.