Мой ненастоящий
Шрифт:
49. Маргаритка
Мы уезжаем далеко за полночь. Когда выходят все сроки приличного, когда уже засыпает не только Маша, но и Викки — сдавшаяся усталости и собственному положению. Хотя она держалась до последнего, утверждала, что в последнее время часто спит даже днем, так что график сна бездарно съехал.
До дверей нас провожает уже только Ярослав — Яр, я, конечно, сбиваюсь через раз, но потихоньку привыкаю к такому обращению. Он ловит меня за мизинец мизинцем, и это настолько
— Держи меня в курсе о его выкрутасах, хорошо, Марго? — Владу достается крепкий, выдержанный по своей насыщенности взгляд. — Вообще не представляю, как ты с ним живешь. Сколько же терпения разгрузили на твоей улице при рождении? Даже не вагон, но поезд?
— Ох, если бы, — я тихонько вздыхаю, но только крепче стискиваю другой своей рукой ладонь мужа.
— Братец, завязывай уже наконец, — тоном выходящего из терпения человека роняет Влад. Мой собеседник вопреки призыву — не торопится.
— Держи в курсе, — еще раз повторят Яр и разжимает ладонь.
Напоследок он и с Владом обменивается рукопожатием, во время которого склоняется к его уху, чтобы быстро что-то шепнуть. Выпрямляется Яр с ехидной ухмылочкой, Влад же дарит младшему брату просто убийственный в своей концентрации взгляд. Да они заколебали меня интриговать!
— Что он тебе сказал? — Я удерживаю в себе этот вопрос только до того момента, как Влад шугает выскочившего нам навстречу водителя и сам открывает для меня дверь машины.
Ответит или нет?
Взорвется и пошлет или просто промолчит?
Месяц назад я бы, наверное, так и запинала этот вопрос в самый уголок своего подсознания, потому что между мной и Владиславом Ветровым была огромная, черная бездонная пропасть. Сейчас пропасть вдруг осталась позади, и между нами только поле — заросшее, ухабистое, незнакомое. А еще тут могут быть мины!
Влад отвечает не сразу. Мы успеваем выехать за пределы охранной зоны дома Викки и Яра, прежде чем он наконец решает все-таки не мучить меня.
— Он поздравил меня с тем, что и я вступил в его клуб ревнующих к стульям. Пообещал выдать почетный значок.
На пару секунд я зависаю, оценивая фирменный юмор братьев Ветровых, затем — неловко ежусь.
— Речь обо мне?
— Скорее о том, как сильно меня бесит любая особь мужского пола, которая подходит к тебе ближе чем на три метра. Паша не в счет. Хотя…
От этого многозначительного «хотя» наш водитель начинает нервно елозить по сиденью. Вот казалось бы, сколько лет он работает на Ветрова? И все еще не привык к его специфическому чувству юмора?
— Следи за дорогой и сиди ровно, — фыркает Влад, бросая косой взгляд в окно, — слушай, сбрось-ка скорость, мне кажется, или вон то ведро пытается висеть у нас на хвосте?
Паша послушно вдавливает педаль тормоза. Наша машина резко сбрасывает скорость, сводя к минимуму расстояние между нами и каким-то серым опелем.
Тот отвечает возмущенным гудком, очень громким матерным комментарием водителя насчет того, куда нам всем нужно запихнуть купленные права, после чего «ведро» нас обгоняет и улетает вперед. К рассвету и все такое.
— Кажется, все-таки нет, — Влад ощутимо расслабляется, — притормози-ка, Паш. Мы здесь пройдемся.
— Пройдемся?
Этот мужчина удивляет меня чем дальше, тем больше. И тем не менее он не шутит, Паша действительно останавливается у обочины в ближайшем удобном для этого месте, и Влад вытягивает меня в прохладную предутреннюю улицу.
— Сделаешь кружок по кварталу и вернешься за нами — командует он Паше и захлопывает за собой дверь машины.
Мы остаемся одни. Перелезаем через невысокий заборчик, отделяющий дорогу от пешеходной зоны, я любуюсь на редкость удачным оформлением улицы. Ну, и конечно же, ночь украшает её весьма неплохо. Деревья, украшенные цветными гирляндами, задают оптимистичный тон ночи.
— Что на вас вдруг нашло, Владислав Каримович? — я оборачиваюсь к мужу, а он без лишних слов тянет меня к себе, обхватывая лицо ладонями.
— Потому что мне нестерпимо хотелось остаться с тобой наедине и сделать это, — мои губы обжигаются об его, обжигаются и сплавляются воедино на мучительно короткие несколько секунд. Или минут? Я не знаю. Какая разница, если и то, и то безумно коротко.
Я ненасытная, я знаю.
За такие краткие мгновения жизнь успевает пронестись перед глазами, а я тону в ощущениях от захлебывающегося, жадного поцелуя собственного мужа. Настолько, что только его жесткое пальто и служит для меня хоть каким-то якорем.
Нет, я не сойду с ума сейчас. Сойду чуточку попозже. Пока еще помучаюсь…
— Что же ты со мной делаешь, Маргаритка? — этот тихий вопрос будто прожигает меня насквозь, аж до самой души.
— Я?
— Ты!
Дышать становится трудно. Я отчаяннее впиваюсь в его руки, собираясь с силами. А потом…
— Боже, Влад, я так не могу больше… — вырывается отчаянный стон из моей груди. Прямо Владу в лицо!
— Не можешь что? — лицо моего супруга резко становится жестче. — Мне казалось, ты сама изъявила желание перевести наши с тобой отношения в эту плоскость. Ты все-таки снова лгала мне, Цветочек?
— Нет, нет, я не об этом… — мне хочется отвесить себе оплеуху и содрать с себя кожу от ужаса, одновременно, — о другом. О том, чего ты про меня не знаешь. О том, в чем я тебя действительно обманываю…
Господи, да как вообще возможно врать любимому человеку? Как это у них получается? Я не могу, я давлюсь этими словами, трижды проклятыми откровениями… Всякий раз, когда он ко мне прикасается!
Жесткая ладонь накрывает мой рот, заставляя поток слов, бессвязных и задыхающихся, остановиться.