Мой неуловимый миллиардер
Шрифт:
– Нет, но он, наверное, думает, что сказал. С папой такое часто случается.
Я улыбаюсь и кладу руку ему на плечо, пока мы ждем, когда выйдет Лена.
– Теперь я буду забирать тебя каждый день. Я теперь ваша няня.
– Круто, - говорит он.
– Мы можем вместе играть! Ты же умеешь?
Я хихикаю и киваю.
– У меня есть племянники твоего возраста, и они только этим и занимаются. Я должна была научиться или стала бы скучной теткой, понимаешь? Я не хочу быть скучной взрослой!
– Умно, - говорит Коля, одобрительно кивает мне с видом профессионала.
–
Я пожимаю плечами.
– Думаю, скоро мы это узнаем.
Лена останавливается в дверях, увидев нас, и выглядит так же удивленно, как и Коля.
– Лера?
– ее тон очень сдержанный.
Я киваю.
– Привет, Лен. Как денек?
Она замолкает и какое-то время смотрит на меня молча.
– Хорошо.
Я киваю и веду их к машине. Лена не произносит ни слова, и я не могу понять, то ли она не рада меня видеть, то ли у нее просто не задался день в школе. Я очень надеюсь, что она не ждала появления отца, потому что представляю, как ее разочаровала в таком случае.
К счастью, Коля не умолкает, как только мы садимся в машину, и рассказывает о каждой секунде своего дня.
– Сегодня был урок английского языка, и нас там учат таким глупостям!
Я не сдерживаю смех от недоумения в его голосе.
Я страшно нервничаю, когда мы входим в дом. Я работаю няней уже много лет, и хотя все семьи разные, работа в основном похожа. Но в этот раз все как-то по-другому. Я боюсь ошибиться и, хотя не должна об этом думать, хочу понравиться детям.
Насколько я поняла, Фома не любит нанимать людей на целый день, поэтому домработница приходит на несколько часов, прибирается и готовит еду, пересекаясь разве что с детьми и теперь со мной. Надежда, приятная женщина лет пятидесяти, дружелюбно машет нам с лестницы и скрывается на втором этаже.
– Пойдемте, - говорю я им.
– Надя приготовила вам вкусный обед. Давайте поедим, прежде чем делать домашку.
– Ну, - вздыхает Коля, вскидывая руки в отчаянии.
– Может, сначала чуть-чуть поиграем?
Я громко фыркаю и подталкиваю его к столу.
– Чем быстрее ты закончишь с домашкой, тем дольше мы будем играть.
– Аааа… - тянет он, проводя руками по волосам, и я изо всех сил стараюсь не улыбаться. Интересно, этот жест он подцепил у своего папы?
Лена молчит и садится за обед без единой жалобы. У меня такое чувство, что завоевать ее будет нелегко.
Вторая половина дня проходит быстро, и я успеваю подготовиться к занятиям, пока дети делают свои задания. Они не буйные, но оба какие-то одинокие. Потребуется время, чтобы им стало по-настоящему комфортно рядом со мной.
Лена только садится на диван с книгой, и домой возвращается Сергей.
– Привет, милая, - говорит он, широко раскрывая объятия. Она неохотно поднимается и обнимает его, кажется, нерешительно, но я вижу счастливую улыбку на ее лице. Она не улыбалась так весь день. Есть что-то трогательное в том, чтобы видеть Фому с его дочерью. Он любит ее так сильно, что мне трудно сердиться на него. Я понимаю, почему он поступил так, как поступил, два года назад, и не держу на него зла, но от этого не становится
Коля даже не поднимает глаз от своей игры, когда Сергей ерошит его волосы, и тот неодобрительно качает головой.
– Валерия, - говорит он, и я напрягаюсь.
– Пойдем поговорим.
Я мгновенно начинаю нервничать. Мне все труднее и труднее притворяться, что я не придаю той ночи значения, что я не хочу сейчас его так же сильно, как и тогда. Все мои силы уходят на положенный в нашей ситуации профессионализм, и каждый раз, когда он улыбается мне, я хочу сдаться.
Сердце сильнее колотится в груди, когда он поднимается по лестнице, и я прикусываю губу, когда мы заходим прямо в его спальню. Хотя в этом доме нет комнат, вход в которые мне запрещен, сюда попасть я никак не ожидала.
Я останавливаюсь в дверях и рассматриваю его комнату. Она заметно контрастирует со всем остальным домом. Она такая же роскошная, но в ней гораздо больше характера. Мой взгляд падает на его кровать, и в голове мелькают образы нас двоих.
Сергей кладет свой портфель на кресло и поворачивается ко мне, распуская галстук.
– Как они?
Я смотрю, как он расстегивает пуговицы на рубашке, позволяя ей распахнуться. Черт бы его побрал. Почему он все еще выглядит так же хорошо, как и два года назад? Какое-то время я надеялась, что мои воспоминания о нем были гипертрофированы, но его обнаженный пресс, говорит об обратном.
Понимает ли он, насколько это интимно? Он обращается со мной так, будто я его жена, вот так вот приводя в спальню после долгого рабочего дня. Я хмурюсь и скрещиваю руки на груди, когда мне в голову приходит неожиданная мысль.
– А вы всех своих сотрудниц водите в спальню?
Он на мгновение замирает, прежде чем стянуть с себя рубашку.
– Нет. Только тебя, Лера.
Я удивленно моргаю, мои щеки быстро краснеют. Я не знаю, куда смотреть, когда он стоит передо мной полуголый, в одних только брюках. Понимает ли он, что делает со мной?
– Я... все хорошо. Лена не очень разговорчивая, и я не уверена, что нравлюсь ей. Она не выглядела счастливой, увидев меня, и я не могу сказать, как идут дела в школе, потому что она мне ничего не рассказывает.
Он кивает и проводит рукой по волосам, приводя их в беспорядок. Это напоминает мне о том, как я схватила его за волосы, как его губы прижались к моей шее, и я заставляю себя отвести взгляд. Два года, а воспоминания все такие же яркие. Я вздыхаю с облегчением, когда он натягивает футболку. Ненавижу, что он все еще кажется мне слишком привлекательным.
– Раньше она была такой же жизнерадостной, как Коля. Если честно, из них двоих он был более тихим. Я волнуюсь за нее, но не знаю, что делать. Я надеялся, что ты ей понравишься, что няня поможет ей меньше скучать по матери.
Я качаю головой.
– Няня не может заменить мать, Сергей Витальевич.
– Не называй меня так, когда мы дома.
– Тогда как бы вы хотели, чтобы я вас называла?
– Сергей или Фома. Решай сама.
Я смотрю на свои туфли и поджимаю губы. Он заставляет меня сомневаться в собственных убеждениях каждый раз, когда я его вижу.