Мой новый мир
Шрифт:
Вернулись на закате третьего дня. Вконец ошалевшие Атаго и Рензан немедленно завалились спать. А вот Майя еще пытается держаться. Напарница осоловело хлопает глазами, но отчаянно пытается нализаться специально припасенной для такого случая чабаты. Один Сид бодр и доволен жизнью: на обратном пути капитан его подменил, дав возможность всласть отоспаться после второй подряд бессонной ночи.
Меня же неожиданно потянуло на крышу. Я окончательно облюбовал это славное местечко, где остаешься наедине с закатывающимся в море раскаленным солнечным диском. Над головой орут чайки, мерно рокочет шум прибоя… И даже в старом покосившемся шезлонге начал видеть некоторый дразнящий шарм. Вот
— Эй, Рэй. У нас тут, кажется, проблемка. — Неуверенный голос Сида вырвал меня из сонного полузабытья. Я чуть было не провалился в сон прямо на улице. Вот бы москиты обрадовались привалившему угощению…
— Проблемка? — Эхом отозвался я. Ну почему, стоило только сойти на берег навстречу законному пиву и отдыху в скрипучем шезлонге, сразу же нарисовались сложности?
— Ага. У нас тут у самых дверей сидит какой-то чокнутый нищий. И пасет их. Я… — Сид замялся. Не хочет признаваться, что не испытывает ни малейшего желания выходить к непонятному визитеру. В отличие от остальной команды, вихрастый паренек в очках — ни разу не боец. Его вышибли с третьего курса университета за какую-то мутную историю, и он прибился к команде Бриза. Паренек способен взломать все, что только может быть взломано. Но миролюбие и неконфликтность у нашего штурмана порой доходят до абсурда. Впрочем, с мордобоем в команде прекрасно справляются все остальные. Вот только и Рензан, и Майя с Атаго уже отвалились в направлении своих комнатушек — отсыпаться после бесконечных рейсов вдоль побережья. Остался только я. Впрочем, чем я, спрашивается, хуже?
— Не волнуйся, я разберусь.
Сид благодарно улыбнулся в ответ. Кому это там приспичило нарываться на неприятности? Бриз и за минувшие годы успел сделать себе весьма заметную репутацию. А уж после истории с Болтом все местные криминальные воротилы и вовсе стараются нас обходить по широкой дуге. Просто во избежание. Я, скорее из любопытства, чем из серьезного беспокойства, подключился к установленной на наш бокс системе видеокамер. Ага, вот он, наш странный визитер. Худой и небритый, в замызганной одежонке… А ну-ка, стоп!
Это же тот самый бешеный старикан, встреченный у дверей «Красотки». Еще не хватало…
— Эй! Там что, действительно проблемы? — Забеспокоился Сид, увидев, как я подхватываю лежащий на столе «Аллигатор».
— Никаких проблем. — Соврал я, даже глазом не моргнув. — Просто ни к чему оружие где попало бросать.
Паренек задумчиво покачал головой, но от расспросов воздержался. А я, сунув пистолет в кобуру, пошел вниз — разбираться с незваным гостем.
Нищий нашелся ровном там, где и показала видеокамера. И вблизи видно, что никаким стариком здесь не пахнет. Обычный мужик, которому переходящая в клочковатую бороду щетина и общий потасканный вид накинули пару десятков лет возраста. Наверное, если его отмыть, побрить и переодеть — будет что-то в районе лет тридцати.
Но я предлагать банно-прачечные процедуры странному субъекту, что таращится на меня полубезумным взглядом, не стал. Вот черт! У него же натурально слюна течет по подбородку. Псих, как есть псих.
— Чего тебе? — Не слишком дружелюбно буркнул я.
— Тебе привет из Москвы. — Проскрипел бродяга сорванным голосом.
— А? — Наверное, лучшего способа меня ошеломить нищий не придумал бы при всем желании. Только и остается ошарашенно таращиться на человека, которому совершенно неоткуда знать об оставшемся где-то в параллельном мире городе.
— Ты прекрасно слышал, что я сказал. Приходи завтра в пять вечера в заброшенный каркасный завод.
Нищий дожидаться моей реакции не стал. Спрыгнул с мусорного контейнера, на котором восседал, словно на троне. И побрел куда-то в сторону портовых трущоб. Бросаться вдогонку я не стал. Даже если странный посыльный и знает что-то ценное, вытрясти это из него получится лишь посредством скандала и мордобоя. Каковой, в свою очередь, привлечет внимание окрестной шпаны — впрочем, черт бы с ней — и остальной команды Бриза. И, при всем моем им доверии… Готов ли я открыть самую свою обескураживающую тайну этим людям? Нет… Во всяком случае, пока нет. Так что придется завтра тащиться на непонятную встречу. Неужели я не единственный в Антапуре гость из другого мира? Голова идет кругом от этого предположения…
— Слышал новости? — Вместо приветствия выдал утром Атаго, когда я, потирая глаза, завалился в холл нашего «офиса». Они с сестрой уже успели съесть половину здоровенной пиццы. Под ногами привычно шуршат пустые пластиковые стаканчики из-под кофе.
— Откуда бы? — Пробормотал я, яростно растирая кулаками глаза. Выспаться так и не получилось, хотя я и продрых часов десять. Всю ночь меня преследовал один и тот же кошмар. Я в своей квартирке — той, из прошлой жизни — пытаюсь закончить роман о Танцующем Бризе. А за спиной, ядовито ухмыляясь, стоит Лекс в черном плаще и шляпе. В черных линзах очков отражаются мои вытаращенные глаза, в затылок упирается ствол револьвера. А за окном, протяжно завывая, гримасничает вчерашний сумасшедший.
— Этот отморозок взялся за город всерьез. Три трупа за ночь.
— Тот сумасшедший, за которого Куан назначил награду? — Догадался я. Почему-то в голове опять всплыл безумный взгляд вчерашнего визитера. Кто же он, черт подери, такой…
— Уже не только он. Мадам Во обещает еще десятку. Утырок умеет заводить себе врагов. — Хохотнула Майя. Растущая, как на дрожжах, сумма гонорара вводит напарницу в кровожадное возбуждение. В своих мечтах она уже разрезала маньяка на две ровных частички. Одну — для успевшего удвоить обещанную награду Куана, вторую — для Пурпурной Леди. Неведомый отморозок и впрямь без мозгов, раз придумал обозлить на себя самую опасную женщину антапурского дна.
— Он пришил кого-то из Пурпурного Клуба?
— Ага. Сразу двоих. И еще какого-то подвернувшегося под нож бедолагу. — Атаго приложился к бутылке пива.
— Больной придурок. — Я торопливо цапнул кусок пиццы со стола. Если не подсуетиться, подтянется Рензан. Капитан в гастрономических вопросах отличается феноменальной неразборчивостью и еще более феноменальной прожорливостью. Если не поспешить, останешься без завтрака.
— Есть идеи, как его выловить? — Возбужденно спросила Майя. В глазах у Рыжей горит радостный азарт. Ни малейшей тени той неуверенности, что сквозила в ее голосе.
От воспоминания о том, что я скрываю от команды слишком многое, в глубине души опять тревожно зашевелилась потревоженная советь. И дело совсем не в том, что остальные тоже весьма ревностно блюдут свои тайны. Я их секреты знаю. Они мой — нет. И от этого становится мрачно и неуютно на душе.
— Ни одной. А у тебя?
— И у меня. Но черта с два я дам любой левой приблуде обойти нас на повороте! Пятнадцать тысяч! — Зеленые глаза так и светятся от алчного предвкушения. В Антапуре и за на порядок меньшую сумму кого угодно прирежут, не раздумывая.