Мой очаровательный мистер Лёд
Шрифт:
Так что, по-настоящему, муж по отношению ко мне и сыну поступил более чем мягко, всего лишь ограничив контакты. Не знаю, как бы я себя чувствовала, если бы вдруг лишилась их двоих. Даже и думать не хочу.
Господи, спасибо, что у меня такой трезвомыслящий и почти идеальный муж.
— Так, все. Мы готовы. Ты молодец, сын.
Повернув голову, бледно улыбнулась, с нежностью смотря на переступающего с ноги на ногу и оглядывающего себя со всех сторон сынишку. Рубаха была для него слишком длинной и путалась под ногами.
Леонардо опустился перед ним на корточки, вкладывая в маленькую ручку полу рубахи:
— Тай, не забывай придерживать кончик во время шага, чтобы не запутаться.
Муж поцеловал сына в блондинистую, как у него самого, головку и, посадив его на стул, выдал маленькую баночку яблочного сока, взглянул на часы, поворачиваясь ко мне.
— Выдвигаемся через десять минут. Алина, не мандражируй, все пройдет хорошо. Правила помнишь?
Кивнула, вздохнув:
— Помню. И я не беспокоюсь, не придумывай.
— Не беспокоишься и именно поэтому держишь дрожащими пальчиками перевернутое вверх тормашками издание.
Перевела удивленный взгляд на книгу, которую действительно держала все это время вверх тормашками и смутилась, со вздохом ее отложив.
— Ладно, немного волнуюсь.
— Все будет хорошо. Ты мне веришь? В нас?
— Разумеется, верю. Спрашиваешь.
— «Особенности и повадки самцов-ирбисов», — в это же время медленно прочитал сын, склонив голову набок. — Мама, а что такое повадки?
Я дернулась, не переставая удивляться, что развитие оборотней идет в разы быстрее, чем у обычных людей. А у нашего сына и вовсе со скоростью света. Говорить он научился в четыре месяца, причем без детской шепелявости и пропуска букв. А читать в полгода. Меня, если честно, это поначалу немало пугало, хоть я и осознавала, что сын не человек, да и сейчас вон привыкнуть не могу.
Быстрее меня ответил сыну муж:
— Повадки можно интерпретировать, объяснить как — склонность к чему-либо или привычка.
— Понятно, — спокойно кивнул Тай, с помощью Лео сползая со стула и вкладывая свою ладошку в руку отца.
— Ну что, идем?
Как, уже? Так скоро?
Не сдержала порывистого вздоха, поднимаясь на нетвердые ноги.
Заметив, как я помрачнела, сын серьезно заявил:
— Мам, не волнуйся. Папа сказал, что все будет хорошо, значит, так и будет, — серьезно заверил меня этот маленький мужчина, вызывая очередной прилив нежности и любови.
— Я знаю, малыш. Знаю.
Спустя полчаса, заведя руки за спину, на безопасном расстоянии напряженно поглядывала за стоявшими в компании старейшин мужем и сыном.
Взглянув на солнце, тяжело вздохнула.
Еще несколько минут - и непростое, больше для моих нервов, испытание должно начаться.
Господи, как пережить?
— Волнуетесь? — услышала чуть позади негромкий мужской голос.
— Волнуюсь, — пробормотала, поворачивая голову на звук и встречаясь взглядом с одним из старейшин.
Я уже мельком видела этого оборотня по приезде. Плотного телосложения мужчина, одетый в простые темные джинсы и черную майку с коротким рукавом, взирал на меня мудрыми ярко-серыми спокойными глазами. В коротких зачесанных назад светлых волосах отразилось солнце, делая его волосы почти золотыми. За его плечом молчаливо, с участием в темно-синих глазах, поглядывала незнакомая девушка.
От разглядывания меня оторвал короткий рык.
Резко обернувшись, с тревогой посмотрела в сторону мужа и сына, от увиденного горло сжало ледяной рукой, мешая полноценно вздохнуть. Уже обернувшийся в ирбиса Леонардо игриво наступал на малыша, то пригибаясь к земле, то напрыгивая. Сердце учащенно забилось, грозя протаранить грудную клетку.
— О, нет. Он же маленький! Леонардо!
На плечо опустилась тяжелая рука, припечатывая к месту. Оказывается, я и сама не заметила, как сделала несколько шагов, собираясь рвануть к своему ребенку, тем самым нарушив всякие обещания и правила.
— Не стоит. Вы можете помешать.
Меня принудительно повернули, удерживая и вынуждая смотреть в безмятежное лицо.
За спиной раздавался детский писк, выкручивающий жилы и мутящий разум, вызывающий лишь единственное инстинктивное безусловное желание – защитить, и грозные протяжные рычания, словно призывающие к чему-то.
— Спокойно. Дышите глубоко. Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Все матери через это проходят, отцам, поверьте, не легче. Но таковы традиции и правила. Необходимость, если хотите, без которой оборот невозможен. Понимаете меня, Алина? Все под контролем, все в порядке. Слышите?
Медленно кивнула, зажмуриваясь, пытаясь держать себя в руках, отвлечься от того, что происходит за спиной.
— Спасибо вам.
— Не за что. Мое имя Райан. Я являюсь действующим старейшиной нейтрального поселения. А эта очаровательная, стеснительная леди – Ара.
— Приятно познакомиться с вами, мисс Алина, — тихим, но тем не менее звонким голосом произнесла девушка.
— Мне… тоже.
Райан улыбнулся глазами и посмотрел мне за плечо, вместе с тем лес огласил торжествующий рык.
— Ну, вот и все. Ваш сынишка справился. Он очень сильный.
Медленно повернувшись, прислонила руку ко рту, улыбаясь сквозь слезы.
Ирбис лежал на боку, а возле него носился маленький пушистый пятнистый котенок.
Такой забавный и смешной, что я не сдержала облегченного смеха.
У них получилось!
— Вы можете подойти. Опасность миновала. Идите к своей семье, Алина, — меня мягко подтолкнули в спину, и я пошла.
С переполняющими нутро чувствами, на подгибающих ногах, под надзором десятков понимающих глаз шагала к близким. На полпути подбежал сын, тыкаясь носиком в ноги и утробно урча. Рухнув на колени, прижала малыша к влажной щеке, солнечно улыбаясь. К нам, мягко ступая лапами, подобрался ирбис, утыкаясь лобастой головой в плечо. Почесав любимых мурчащих котов за ушками, обняла одного и второго за шеи, выдыхая: