Мой очаровательный снежный барс
Шрифт:
«Господи Лара, эта зверюга спокойно может сожрать тебя в любую минуту, и даже такой большой и сильный мужчина, как Айсар, тебе не поможет. Он вообще даже и не услышал твои громкие визги! А ты думаешь о том, какого цвета шкура зверя и какого оно пола! Ну, не тупица ли?»
Блин! Что делать-то, что делать?!
Так и хотелось нервно хихикнуть: Хьюстон, Хьюстон, у нас проблемы.
Тихо застонав, откинулась затылком на стену, пытаясь придумать наиболее безболезненный выход из данной опасной ситуации.
Но, увы, так ничего и не придумала.
Вскинув голову, посмотрела на удивительно спокойного зверя.
Почему оно такое спокойное, а? Неужели именно так должен вести себя дикий хищник? Разве они не должны сразу нападать?
И тут же зло подумала:
«А что, ты бы хотела быть уже сожранной, да?»
Тряхнув волосами и застонав от неудобного положения, уселась на колени. Под, хм, как мне показалось, заинтересованным взглядом зверя — бред, не иначе.
Я уже, похоже, двинулась мозгом, - и не мудрено!
Проглотив вязкие слюни, тихо произнесла то, от чего не раз сама стонала, когда в прочитанных мною книгах героиня встречалась вот с такими вот зверями, угу, в фэнтезийных романах. Правда, там было про оборотней… Ну, не суть. В общем, да, билась головой об стену при подобных фразах, но как оказалось, сама не лучше.
Кошмар.
— Хорошая киса. Ты же не будешь есть меня? Я не вкусная. Правда, правда…
Кошка неожиданно села, обернув длинный, но не слишком пушистый хвост вокруг лап — и я тихонечко завыла от страха, боясь сделать лишнее движение, - заинтересованно повела носом и спрыгнула…
Мать его, спрыгнула с кровати, вразвалочку, цокая когтями по ламинату, (блин! Айсар меня, ну, или кошку наверняка за испорченный ламинат придушит) шагнула ко мне.
Я сильнее вжалась в стену и уже как-то обреченно, смиряясь, похоже, наблюдала приближение своей собственной смерти.
Но не смогла выдержать такое издевательство над своей психикой, зажмурилась и даже, наверно, перестала дышать, готовясь к смерти.
Молясь, чтобы эта самая смерть произошла быстро и, желательно, безболезненно.
Малодушно, не спорю.
Ну, а кто в моей ситуации думал бы по-другому, а?
Но, на мое удивление, судя по дуновению ветерка от ее приближения, кошка остановилась напротив моей тушки и замерла.
Не веря в происходящее, медленно открыла глаза, встречаясь с изумительными, небесного цвета глазами зверя и пораженно раскрыла рот, восхищенно — явно от потекших от страха мозгов, не иначе, - негромко воскликнула:
— Какая же ты красивая!
Явно проступившие изумление на морде зверя и затем ехидное такое выражение мордочки, заставило меня тихо расхохотаться, - тоже, похоже, от потекших мозгов, - и тоже, от тех самых потекших мозгов, протянуть руку к ее (его, так и не поняла, какого оно пола) лобастой голове, неуверенно уточнить:
— А можно погладить?
Зверь комично округлил глаза, отчего я смешливо фыркнула, и сам подставил под мою руку голову.
Невероятно…
Я осторожно провела ладошкой по гладкой, удивительно приятной на ощупь шерстке, легонько почесав за мягким ушком.
Зверь от удовольствия прищурил глаза и громко затарахтел, потираясь об мою ладонь и порыкивая. А мои губы сами растянулись в блаженной улыбке.
Но тут произошло такое, от чего не только моя психика не выдержала, а вообще мозг отказывался понимать.
А что, собственно, происходит, так его раз таки так?
Глава 17
Массивное тело зверя окутала легкая белесая дымка, и моя рука очутилась на взъерошенной макушке… мужчины.
«Твою дивизию!» — пискнуло ошалевшие от шока сознание.
А помертвевшие губы выдали:
— Айсар? Что?..
Тут уже мой потекший от всего произошедшего мозг не смог выдержать такого явного издевательства над собой.
Он мило помахал мне ручкой и отключился, а мое напряженное от ужаса тельце рухнуло прямо в сильные голые руки мужчины и последнее, что я услышала, было задумчивое:
— Похоже, мы поторопились.
Да ладно?!
Айсар
Ночью мне плохо спалось. А точнее, совсем не спалось.
Мысли и глаза то и дело соскальзывали в сторону моей замечательной, вкусной гостьи.
Я и зверь были очень довольны, что наша девочка, хоть еще и не надолго, но останется с нами. А там… Может, получится уговорить ее…
На что?
Сам не мог понять.
Но то, что я собирался и собираюсь остаться с ней на всю свою оставшуюся жизнь, уже даже не обсуждалось.
Она моя!
«Наша», — рыкнул недовольный, что его принижают, зверь. Посылая мне мысленные картинки совместного нашего времяпрепровождения с предназначенной нам парой.
«Нашей», — покорно склонил голову, и зверь удовлетворенно заурчал.
Перевернувшись на спину, уставился в потолок.
За эти три дня до того, как меня должен навестить брат, я должен попытаться наладить с Ларой контакт и, желательно, - за это ну очень короткое время - приручить ее к нам. И… Как-то, наверное, рассказать о том, кто я есть.
Так как она человек — это будет не самая легкая задачка.
Очень сложная.
Меня посетила плохая мысль:
«А что, если, когда она узнает о нас, сбежит куда глаза глядят? Не сможет принять? Что тогда?»
Зверь, чувствуя мое мрачное настроение, завозился и недовольно, тихо зарычал.
Шикнув на него, поморщился. В голову вдруг прилетала еще одна не менее неприятная мысль:
«А что я вообще знаю о Ларе? Я даже фамилию ее не узнал, только то, что она из Столицы и ее странное хобби - скалолазание».