Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…
Шрифт:
Списки обреченных визировались в отделе административных органов ЦК ВКП(б), который курировал Г. М. Маленков, а рядом с резолюцией Сталина всегда стояла и подпись В. М. Молотова. Эта традиция утвердилась задолго до появления Берия. Когда он занял кресло опального Ежова, девятый вал репрессий уже спал и стрелка политического барометра клонилась к штилю. Нужно помнить, что появление моего отца в Москве ознаменовалось не усилением арестов, а наоборот, расследованием преступных методов ведения следствия, повлекших за собой неоправданные жертвы. Вспоминается дело Краснознаменного Балтийского флота, работники которого незаконно вели следствие и производили необоснованные массовые аресты. Согласно приказу отца от 5 февраля 1939 года, все виновники были сурово наказаны. Но в том же году из советских тюрем были освобождены триста тысяч человек.
— Странная арифметика санкций вновь назначенного народного комиссара внутренних дел: одной рукой он подписывает приказ об освобождении тысяч безымянных узников, а другой — приказ о расстреле сотен партийных, комсомольских и энкаведистских чинов. Например, по личному распоряжению Лаврентия Берия были расстреляны заместитель Ежова Фриновский, братья Берманы: один — начальник ГУЛАГа, а второй — наркомвнудел Белоруссии…
— Эти люди, как и многие другие, попавшие в зловещий список, обрекли себя на гибель независимо от воли моего отца. На протяжении многих лет они выполняли преступные распоряжения разных инстанций, становясь тем самым активными соучастниками тех злодеяний. Сталин, Политбюро, кремлевская знать осознали к концу 1938 года жуткие масштабы репрессий по всей стране. Требовалось изменение политики, создание видимости демократизации общества, торжества справедливости. Под этим лозунгом вчерашние «верные бойцы» партии за одно мгновение превращались во вредителей, изменников, антипартийные элементы. С точки зрения права и морали они, как слуги беззакония, не заслуживали пощады, однако надо было начинать с других. С кого именно? Не с Политбюро ли? Это было выше сил, возможностей и полномочий Лаврентия Берия. На мой взгляд, он попытался воздать по заслугам хотя бы тем, кому мог.
— Сегодня это трактуется, как способ поднять собственный авторитет…
— Почему же таким образом не поднимали себе авторитет Ягода или Ежов?! И еще: учтите, что во главе НКВД отец стоял недолго, ибо в годы войны на него были возложены функции заместителя председателя Совета Министров СССР и члена ГКО, а из НКВД впоследствии были созданы два органа — МВД и МГБ.
— Чем занимался Берия в годы войны как первый заместитель Сталина?
— Выпуском танков, артиллерии, боеприпасов, транспорта, а также руководством стратегической разведкой.
— О советской разведке написаны тома панегириков, сняты десятки фильмов, но о самом шефе — молчание. В лучшем случае говорится традиционное — «не ту информацию давал…»
— Не верьте, когда говорят, что Берия давал Сталину не те сведения, что он дезинформировал его… Еще в начале 1941 года план «Барбаросса» полностью находился в руках советской разведки и с ним ознакомили Сталина. Единственная поправка, которую внесли в него фашисты — это перенос даты наступления на один месяц.
Сталин не игнорировал ни одну информацию и не хуже других знал, что война вот-вот грянет, но не хотел провоцировать немцев. Он был осведомлен и о двойной игре англичан, которые все время пытались столкнуть лбами Германию и СССР. На Советский Союз работали очень высокопоставленные немцы, в том числе двое из ближайшего окружения Гитлера, сообщавшие о всех его намерениях, Они делали это из-за несогласия с фюрером, полагая, что таким образом смогут отстранить его от власти. Нам, конечно, известна фамилия Филби, но, кроме него, в различных странах мира действовала еще целая плеяда блестящих разведчиков.
— Ким Филби был человеком Берия?
— Да. Его завербовал француз грузинского происхождения.
— Может, правда и то, что перед войной НКВД и гестапо обменялись тайными делегациями?
— Вряд ли такое могло случиться. Но то, что 22 сентября 1939 года в Бресте состоялся совместный военный парад вермахта и Красной Армии, — факт. Парад принимали генерал Гудериан и комбриг Кривошеин. Перед этим Германия и СССР обменялись военными делегациями, но это не представляло никакой тайны. Это была игра, ибо Гитлер стремился доказать, что он жаждет мира, а Сталин делал вид, что он ему искренне верит.
— По рассказам очевидцев, немцы были не такими уж варварами. И чтобы вызвать у населения гнев против них, группы переодетых энкаведистов врывались в населенные пункты и совершали зверства. Вы верите в это?
— В начальный период войны гитлеровцы действительно старались создать себе, как ныне принято говорить, положительный имидж. Но когда советское население, не без помощи того же НКВД, организовало ополчение, партизанское движение, диверсионные группы, то есть начало оказывать сопротивление, тогда заработали и карательные экспедиции фашистов. Не было никакой необходимости вызывать дополнительный гнев у тех, кому пришлось пережить кошмары оккупации.
— Мы говорили о репрессированных, о множестве, но все же отдельных людях, однако ведь были репрессированы и целые народы: немцы Поволжья и Украины крымские татары, греки, болгары, чеченцы, ингуши и другие народы Северного Кавказа… И все это сотворил НКВД! Притом с большим воодушевлением. Трудно, мне кажется, переубедить эти народы в непричастности Берия к их трагической судьбе…
— Вы знаете, как-то даже Хрущев обмолвился, что Берия — очень удобная фигура, на которую можно свалить все промахи и бесчинства, совершаемые партией. О злосчастном НКВД я сказал бы то же самое. Ведь что это такое? Нас учили, что это карающий меч революции, то есть — партии. Решения принимала партия, а осуществлял их НКВД. Это вовсе не снимает с него ответственности за содеянное, но при выяснении истины, согласно Козьме Пруткову, надо зреть в корень… Депортация народов — акция крайне несправедливая. Я своими глазами видел отряды ингушей и чеченцев, которые насмерть сражались с завоевателями, добровольно уходя в ополчение…
— Кому же было выгодно срывать с родных мест целые этносы и переселять бог весть куда? Кроме морального ущерба, это и огромные расходы…
— Возможно, я ошибаюсь, но у меня складывается впечатление что русско-кавказская или крымская война не окончилась с установлением Советской власти. В других формах, но она продолжалась. Националистически настроенные руководители и впредь всячески добивались жизненного пространства для русских.
Среди руководителей, оказывавших влияние на Сталина, я могу назвать такого опасного кремлевского волка, как А. А. Жданов.
— Как утверждают, его загрыз до смерти не менее опасный волк Лаврентий Берия!..
— Мне кажется, что Жданов умер своей смертью… Злоупотребление алкоголем привело к остановке сердца. Печально знаменитый доктор Л. Тимашук все свалила на неправильное лечение, что и спровоцировало «дело врачей». Жданов открыто соперничал с самим Сталиным. Всем хорошо известно его самодурство в области культуры, хотя вся его культура сводилась к умению играть на рояле двумя пальцами… Жданов и его национал-шовинистическое окружение умело попользовали такую негативную черту характера Сталина, как подозрительность. Допустим, какой-то аул подарил Гитлеру белого скакуна и белую бурку. Было и такое. Но репрессиям подвергался целый народ.
— Генерал Власов сдал врагу армию. Не выселять же из-за этого весь русский народ! Кстати, есть ли заслуга Берия в том, что Власов был доставлен в Москву?
— Его захватила разведка.
— Вернемся к вопросу о репрессированных. Украинское правительство, например, возвращает на места традиционного проживания около 400 тысяч депортированных немцев, восстанавливая таким образом историческую справедливость.
— С немцами я общался с малых лет и отношусь к ним с уважением. У нас в доме жила немка Элла Эммануиловна Альмендингер, которая не так давно умерла. Прекрасная женщина, она была как бы членом нашей семьи, Так вот, когда началась война, Эллу Эммануиловну словно подменили. С одной стороны, она переживала за нас, понимая всю опасность фашизма, а с другой, ей была далеко не безразлична судьба Германии. И это естественно. Думаю, что большинство советских немцев примкнуло бы к своим единокровным братьям, несмотря на то, что Гитлер им был ненавистен. Война их поставила в такое жуткое положение, и я даже затрудняюсь сказать, что более аморально: отдать этих людей угрызениям совести и поставить перед мучительным выбором: Советский Союз или Германия? Или же увести от греха подальше таким жестким способом, как переселение? Что гуманнее? Кто ответит?