Мой отец — Лаврентий Берия
Шрифт:
После смерти Сталина отца уговорили возглавить объединенное Министерство внутренних дел. В этой должности он проработал, как известно, недолго, но серьезные шаги к восстановлению законности были сделаны. Еще до войны он предлагал передать все тюрьмы и лагеря в ведение Министерства юстиции. Тогда Сталин сказал, что в принципе на это можно пойти, но пока вопрос следует отложить — приближалась война.
В пятьдесят третьем отец вновь ставит этот вопрос перед Президиумом ЦК. Видимо, его доводы показались убедительными, и решение состоялось. Увы, вскоре все вернулось на круги своя, как известно, и сегодня органы исполнения наказаний входят в систему МВД России, Украины, Беларуси и всех остальных бывших республик СССР. Отец считал, что так быть не должно. Задача органов внутренних дел — раскрытие преступлений, но не содержание осужденных. По его инициативе в 1953 году вскоре после смерти Сталина была проведена и крупномасштабная амнистия. Сегодня и этот гуманный акт ставят ему же в вину. Начнем с того, что Президиум Верховного Совета СССР принял соответствующий Указ. Отец считал, что следует освободить всех репрессированных и осужденных за малозначительные уголовные преступления. Тем самым, считал он, мы подведем черту — раз и навсегда! — под всеми контрреволюционными течениями, выдуманными и невыдуманными преступлениями и врагами. По мнению отца, надо было не только освободить людей из лагерей, но и восстановить доброе имя миллионов тех, кто не до жил до восстановления справедливости.
Он считал, что необходимо создать специальную комиссию ЦК, которая в течение трех-четырех месяцев решила бы этот вопрос. Предполагалось, что основная нагрузка ляжет на Министерство юстиции, судебные органы и органы прокуратуры на местах. Именно они должны были в сжатые сроки разобраться с судьбой каждого заключенного. Так что никакой необходимости дожидаться XX съезда вовсе не было. Был ведь предложен конкретный механизм реализации этих предложений.
Комиссия была создана и вместе с Министерством юстиции занялась этими вопросами. Ворошилов подписал Указ об амнистии. Позднее стали насаждать мнение, что «Берия выпустил рецидивистов». А речь-то шла о другом, о том, чтобы выпустить не рецидивистов, а невинные жертвы режима. Но Берия тут при чем? МВД, как и предполагалось, освобождало лишь те категории заключенных, которые фигурировали в решениях правительства и Министерства юстиции. Зачем же, спрашивается, было амнистировать тех, кто был осужден за тяжкие преступления?
Вообще, любопытная вещь получается. Когда заходила речь об освобождении узников ГУЛАГа, непременно подчеркивали, что это сделала партия. Если надо было «зацепить» Берия, сокрушались по поводу «бериевской» амнистии. И так, к сожалению, во всем…
Отец считал, что функции МВД вообще следует ограничить. Оперативную работу, охрану колоний они, естественно, должны вести. Следствие — нет. И объяснял почему. Несколько лет назад в СССР развернулась дискуссия на эту тему. Предлагали, помню, даже специальный Следственный комитет создать. Но дело почему-то затормозилось. Насколько понимаю, и после развала Союза это предложение никто реализовывать не собирается.
А жаль. Почему это не устраивало партийные структуры, понятно. Партия понимала, что так распоряжаться судьбами людей легче… Но что мешает теперь пойти по цивилизованному пути?
Интересные предложения в том же пятьдесят третьем отец внес и по перестройке государственного аппарата, в частности, Совета Министров. Скажем, как специалист, он считал, что МВД должно стать в первую очередь аналитическим органом и информировать министерства и ведомства, помогать им в решении тех или иных конкретных вопросов. Не секрет ведь, что НКВД, МГБ, КГБ всегда отличались высокой информированностью…
На Лубянке он в те месяцы почти не бывал, все время находился в своем кабинете в здании Совета Министров. Не скрывал, что доволен реакцией на свои многочисленные предложения членов высшего руководства. Он и предположить не мог, чем это все обернется — кардинальных перемен партийная верхушка, как выяснилось позднее, явно не хотела. Задерживаться в МВД отец не собирался:
— Я возглавляю МВД только в период принципиальной реорганизации.
— Конечно, — заверяли его Хрущев и Маленков. — Наведешь порядок после Игнатьева и уйдешь.
Семена Игнатьева, возглавлявшего МГБ в 1951-1953 годах, освободили от должности по предложению моего отца. Этот человек был замешан в послевоенных репрессиях, фальсификации «Ленинградского дела», «Дела врачей». Думаю, его бы арестовали, чтобы предотвратить нежелательную для партийной верхушки утечку информации. Но когда убили отца, все спустили на тормозах…
Останься отец жив, уже тогда многое можно было бы изменить. В МВД по крайней мере. Это ведомство, как считал он, не должно носить полицейский характер. Ведь что получалось. Располагая колоссальными возможностями, МВД республик могли стать аналитическими органами и работать в интересах народного хозяйства. Партийный аппарат, который всегда все знал, никогда не давал полной картины происходящего. А МВД такой объективный анализ был по силам.
— Не с пистолетом надо гоняться, а головой думать, — говорил отец.
Это ему припомнили на Пленуме… Упрек был таким: Берия запустил контрразведывательную работу.
Партия, как и прежде, нуждалась во «врагах народа»… А между тем есть документы, свидетельствующие о выводах, к которым пришел отец, когда возглавил МВД: внутренняя политическая разведка раздута, а внешняя полностью дезорганизована. Тогда же он предложил сократить аппарат государственной безопасности, работающий внутри страны, в десять раз. Я эту цифру хорошо запомнил. Кроме того, отец настаивал, чтобы была сокращена до одного-двух человек личная охрана членов высшего руководства страны. По его же мнению, охрану Кремля, Совета Министров, ЦК следовало заменить обычной милицией и разобраться с охраной министерств, ведомств и различных учреждений. Насколько помню, речь тогда шла о 350 тысячах человек. Никакой необходимости в таком использовании военнослужащих, конечно, не было и тогда.
Думаю, целесообразностью было продиктовано и еще одно предложение отца — убрать чекистов из районов. Вполне достаточно, считал он, областных отделов или управлений. Как известно, до последнего времени отделы КГБ были в каждом районе страны.
За счет экономии средств отец предлагал укрепить пограничные войска, оснастить их новой техникой, улучшить условия нелегкой службы этих людей. Обстановка в стране вполне позволяла пойти на серьезное сокращение карательных органов, но ЦК, как и следовало ожидать, это не устраивало.
Отец настаивал в тот период на создании разведывательных управлений ВВС и ВМФ. Такая структура, к слову, неплохо зарекомендовала себя в армии США. Вместе с ГРУ они должны были подчиняться Генеральному штабу и штабам видов Вооруженных Сил. Так же, как и органы военной контрразведки. Так ведь в свое время по предложению моего отца и было сделано. Пройдет время, и все вернется на круги своя: все последние десятилетия безопасность Вооруженных Сил обеспечивала не военная контрразведка, а особые отделы КГБ, против чего всегда возражал мой отец. И таких примеров можно привести немало. Сегодня мне абсолютно ясно, что ему просто помешали довести начатое дело до конца.
Современному читателю почти ни о чем не говорят имена Меркулова, Круглова, Серова, а между тем известно, что именно они были ближайшими помощниками отца и в разное время возглавляли НКГБ, МВД, КГБ…
Меркулова я знал. НКГБ он руководил в 1943-1946 годах. Некоторые источники утверждают, что он занимал эту должность в течение шести месяцев и в сорок первом.
Всеволод Николаевич был интеллигентным, образованным человеком. В театрах страны, даже в знаменитом Малом театре, шли его пьесы. Правда, под псевдонимом — Всеволод Рок. Он вообще тяготел к искусству. Очень хорошо фотографировал, снимал кино.