Мой парень пилот

Гончарова Наталья

Утром тревожные настроения улетучивались перед натиском будничной рутины, и Юля проживала еще один день в привычном сценарии.

– Открыта посадка на рейс номер двадцать шесть тринадцать Москва-Новосибирск – объявил женский безликий голос по громкой связи аэропорта. Пассажиры выстроились в очередь на посадку. Первыми шли молодые мамы наперевес с детьми, рядом кучковались невозмутимые вип-пассажиры, дальше шли люди с билетами эконом-класса. Юля проходила на посадку в конце. Девушка предпочитала как можно дольше оставаться на земле, а не сидеть в тесных условиях авиасалона.

Она убрала желтую канареечную упаковку тайского успокоительного в сумку и закрыла

глаза. Смотреть на собратьев-пассажиров не хотелось. Через двадцать минут очередь на посадку поредела в половину, и сотрудник аэропорта на стойке вопросительно посмотрел на Юлю. Та вздохнула, достала талон и прошла на борт. Таблетки не действовали. «Странно, Нина говорила, что лекарство молниеносное, прошло уже минут пятнадцать, а эффекта ноль» – расстроенно думала девушка. Она надеялась на чудодейственные пилюли и не хотела страдать тошнотворными приступами аэрофобии. Как на зло, действие таблеток задерживалось, и Юля чувствовала, как каждую клетку организма заполняет страх. «Спокойно, это всего лишь самолет, лететь недолго, как до Питера на сапсане, раз и все. Взлет, ужин и посадка. Надо дышать ровно, вдох-выдох, вдох-выдох». Она шла по длинному гофрированному коридору до входа в самолет и ноги с каждым шагом становились ватными. Достигнув порог входа в самолет девушка ощутила, что нижние конечности превратились в две бесчувственные колоды. Юля силой воли заставила себя шагнуть на борт самолета. Стюардессы вежливо улыбнулись и посмотрели квиток посадочного талона. Пассажирке хотелось бежать обратно. «Вот бы до Новосибирска ходили скоростные поезда! Господи ну почему только самолеты?» – мучительно думала она, пока шла по узкому проходу до своего места. Большинство пассажиров расселись и пристегнули ремни безопасности, лишь некоторые пытались вместить ручную кладь на верхних полках.

Девушка заняла место у иллюминатора, запихнула сумку под кресло спереди и пристегнула ремень. Таблетки не работали.

2

Олег ослабил узел галстука и проговорил в микрофон:

– Диспетчер, приборы проверены, показатели в норме, видимость ясная, готовы к взлету.

В наушниках голос диспетчера ответил:

– Взлет разрешаю, третья полоса.

– Принял.

Главный пилот поправил микрофон и защелкал тумблерами. За большим выпуклым стеклом, как занавес, опускался московский вечер. Молодой человек повернул голову на коллегу – Виктор Михайлович сосредоточенно проверял показатели на приборной панели.

– Ну как дела, Михалыч? – с полуулыбкой спросил Олег.

– Да давление, Олежек, надо кофе выпить – не поднимая головы ответил второй пилот.

– Так взлетим и выпьем – привычно ответил Олег и забарабанил пальцами по штурвалу.

Непосвященному человеку с первого взгляда думалось, что распределение ролей из-за возраста пилотов обратное, зеркальное. Виктор Михайлович – первый, главный, а Олег – второй. Однако несмотря на разницу в одиннадцать лет, Олег или Нестеров Олег Павлович – капитан воздушного судна, а Виктор Михайлович – помощник, второй пилот.

– Я, Олег, не говорил, но обратно в Москву с тобой Вадим полетит, я в Новосибирске на пару дней останусь. За свой счёт возьму, тетка там живет, проведать хочу.

– Ой, да ладно мне о тетке рассказывать, Михалыч – между переключениями тумблеров сказал капитан – Как будто я не знаю какой у тебя в Сибири интерес обитает. Виктор Михайлович вопросительно поднял на коллегу карие с красными капиллярами глаза.

– Рыбалка – капитан многозначительно поднял указательный палец вверх и позволил ему там замереть на секунду – Или станешь отрицать?

Второй пилот радостно крякнул в ответ на догадку, и мужское лицо украсила мальчишеская озорная улыбка.

– Ты даже себе не представляешь какая в Сибири рыбалка, Олежек, это что-то. Подмосковная в подметки ей не годится! Грех шанс упускать. Слушай, а может со мной останешься, а? У тетки места в деревне для двоих хватит. Отдохнёшь, расслабишься, в баньку сходим, рванем, а, Олежек?

– Не могу Виктор Михайлович, видит Бог, хочу, но дела, дела.

– Да знаю я твои дела, полеты у тебя одни, а не дела – коллега махнул рукой – Ни дома, ни семьи, одно небо. У тебя километраж уже как у дальнобойщика, а ты все остепениться не хочешь. Тормози, говорю, вся жизнь пройдёт, промелькнет вот в это окно – для пущей убедительности пилот указал на выпуклое окно в кабине.

– Михалыч, ну не начинай. Не пройдёт моя жизнь мимо, просто потому что небо и есть моя жизнь.

– Ну-ну – пробурчал в усы коллега – И дети у вас с небом будут, облака да вороны – язвительно добавил мужчина.

– Именно – устало выдохнул капитан и посмотрел на часы.

Через минуту он возьмет в руки ответственность за пассажиров и персонал на борту. Олегу нравилось это чувство. На высоте исход полёта зависел от человеческого фактора, профессиональных решений и осознание этого держало Олега в тонусе. За штурвалом молодой пилот становился лучшей версией самого себя – собранным, сконцентрированным и многозадачным. Внизу, на земле, он ловил внутри ощущение жизни в пол силы. Небо раскрывало душу на ширину крыльев железной птицы, как от такого отказаться?

Дверь в кабину пилотов открылась, и старшая бортпроводница подтвердила готовность экипажа и пассажиров к взлету. Виктор Михайлович проговорил: «Закрылки выпускаются синхронно, стабилизатор перекладывается». Пилоты обменялись взглядами, и Олег плавно и ровно начал разгон по третьей взлетной полосе.

Тело капитана зажило отдельной жизнью. Олег слился с самолетом сознанием. Неизвестная доля мозга принимала сигналы машины, как сигналы собственного организма. В тайне молодой первый пилот считал, что в этом и скрыт успех его мастерства. В самоидентичности с самолетом.

Машина стремительно набрала нужную высоту, полет шел в штатном режиме. Внутри салона периодически раздавался детский плач, вызванный перепадом давления.

Юля отключилась от происходящего в салоне на третьей минуте путешествия. Девушка помнила, как сжала зубы, почувствовав, как железная птица отрывает шасси и прыгает в неизвестность. Живот скрутило от страха, она зажмурилась и крепко сжала руки на коленях. В голове звенела пустота, по телу плескалась паника. И вдруг, блаженство. Сон опустился на Юлю как первый снег – тихо и обволакивающе. Плечи девушки расслабились и опустились, голова склонилась на бок, сознание поглотила спасительная чернильная темнота.

– Дамы и господа, говорит капитан корабля Нестеров Олег Павлович. От имени авиакомпании приветствуем вас на борту. Рейс Москва-Новосибирск займет четыре часа пять минут, температура за бортом минут пятьдесят два градуса. В пути будет предложен ужин и прохладительные напитки. Приятного путешествия.

Капитан повторил речь на торопливом английском, после чего значок пристегнуть ремни погас. Юле снился приятный сон, в котором красивый незнакомый брюнет говорил хрипловатым голосом: «Пункт четыре, семь и десять договора компанию не устраивают. В остальном претензий нет». «Что же в этих пунктах указано?» – мучительно напрягалась во сне девушка, но память расплывалась, и сон рябил как помехи на телевизоре.