Мой парень - сущность
Шрифт:
Он еще долго сидел на лавочке, теряясь в догадках, в чем же он прокололся? С неба начало накрапывать – Костя даже не пошевелился. Он смог предположить, что Лена, возможно, шестым чувством ощущала исходящую от него опасность. Ведь он был инкубом – сущностью, тысячелетиями соблазнявшей женщин. Он не помнил своих прошлых жизней, в отличие от Германа, который постоянно твердил, что их души дружат не одну сотню лет, реинкарнируя бок о бок. Герман всегда выбирал возможность помнить прошлые жизни, чтобы отыскать новое воплощение Костиной сущности и заново подружиться. Костя же раз от разу отчего-то предпочитал
Конечно, Костя был чистокровным – это кое-что объясняло. Чистокровки появлялись на свет от пар, состоящих из инкуба и суккуба. Изредка это давало отпрыску кое-какие незначительные преимущества, такие как, например, Костино скорочтение. Но чаще последствия были негативны: чистокровные инкубы имели куда более скромные сексуальные аппетиты, чем полукровки, поэтому в мире сущностей к ним было несколько предвзятое отношение. Быть же полукровкой, то есть родиться от инкуба и человека, считалось значительным преимуществом. Таких, как Герман, не заботили философские вопросы о смысле бытия, они умели отрываться и получать удовольствие от жизни с ее бесчисленными связями. Полукровка – это всегда работник месяца в Инкубаторе, это секс по распределению и секс ради собственного удовольствия. Это подружки на одну ночь, для коротких романов и для длительных отношений с нечастыми встречами на ее территории. В общем, такие, как Герман, жили полной инкубской жизнью, и им это чертовски нравилось!
Костю же тяготила его сущность, он раз от разу задавался одним и тем же вопросом: почему он не мог перестать быть тем, кем являлся, хотя очень этого хотел? Он не мог отказаться от природных инстинктов: ему, как и любому инкубу, требовался регулярный разнообразный секс для нормальной жизнедеятельности. Но Костя это в себе презирал. Вот такой вот психологический казус. Поэтому он «для здоровья» работал в Управлении Страсти, брал заказы по распределению, никогда в заданиях не рылся и действовал методично. Отношений с женщинами помимо работы никогда не заводил, и даже мысли об этом не допускал. Свое свободное время тратил на книги и прогулки, не без размышлений о смысле бытия. Но последнее – удел всех чистокровных инкубов.
Однако Костя подозревал, что его неприятие себя куда серьезнее, чем у других чистокровок. Но обсуждать это ни с кем не хотел, даже с Германом, дружба с которым имела тысячелетнюю выдержку.
Леночка. Лена. Она была особенной. Она была нужна ему. Он сам не понимал почему, ведь инкубы не умели любить... Но он хотел оберегать ее, хотел дарить себя хотя бы так, как он умел это делать. Он желал, чтобы она полюбила его, пускай это и было эгоистичным. Ни одна женщина не смогла бы полюбить его по-настоящему, ведь его инкубские чары порабощали женскую волю. Они все думали, что влюблялись в него, но по сути, это было не так. Лена же не реагировала на чары, а значит, если бы смогла полюбить – это были бы настоящие чувства. Самые что ни на есть истинные чувства с ее стороны. Судьба посмеялась над ним, подстроив их встречу на Тверской. Или, быть может, наоборот, вознаградила?..
Тем временем дождь успел промочить Костю до нитки. Барабанящие по голове капли немного приводили
– Костян? Ты где? – раздался голос Германа в трубке.
– В парке на лавке сижу. Лена снова меня отшила.
– Что же с ней не так?! – воскликнул друг.
– Все с ней так. Это я лишний в ее пьесе.
– Послушай, я узнал сплетню в Полиции нравов, что тебя отстранили…
– Я сам ушел в бессрочный отпуск, – буркнул Костя.
– Что, все так плохо? – в голосе друга ощущалась явная тревога.
– Плохо, Герман. Я не могу смотреть на других.
– Что же ты будешь делать? На что жить? А Лена твоя, она ж такими темпами не даст тебе еще, может, тысячу лет! Ты заболеешь и помрешь. Тебе нельзя уходить с работы.
«Ну что он кудахчет, как наседка, в самом деле…» – раздраженно подумал Костя, но ответил сдержанно:
– Я не ушел, Герман. Я в отпуске. Мне нужно отдохнуть и подумать. Не в настроении сейчас говорить, извини, – он нажал отбой.
– Что за дьявол! – выругался он после, швыряя телефон в землю.
Глава 26
Ловец женских сердец
Марина следила за движением губ Адриана, любезно разговаривавшего по телефону с оператором такси. Она всматривалась в его мужественные и в то же время утонченные черты и думала, отчего же дала согласие поехать к нему? Не в выпитом ли вине причина?
Вскоре они молча ехали в его квартиру на Ордынку, сидя на заднем сидении такси. Их плечи соприкасались. Он несколько раз пытался поцеловать ее, но она, смеясь, отводила губы. Тогда Адриан звучно чмокал ее в щеку.
Могло ли ее нетрезвое согласие поехать к нему означать, что парень получит сегодня все, чего, по его словам, так страстно желал?
– Проходи, – предложил он ей, отперев ключом входную дверь.
За зоной прихожей вид открывался на огромное пространство гостиной. Это были роскошные апартаменты, наверное, под сотню квадратных метров с современным дизайном интерьера. Вдалеке виднелась дверь, ведущая по предположению Марины, в спальню.
– Неплохая квартирка… – сказала она, присвистнув.
– Это не моя заслуга, – признался он. – Я получил ее в наследство от деда. А мои родители живут с некоторых пор в Норвегии. Устраивайся поудобнее, включить телик?
– Телик будем смотреть? Не надо, – сказала она, проходя в центр гостиной.
Он кивнул и вошел в кухонную зону. Марина наблюдала со стороны, как парень ловко орудовал ножом и штопором. Вскоре он вынес в гостиную поднос, сервированный закусками, вином и бокалами, и поставил его на журнальный столик. Наполнил бокалы и подал ей один:
– Марина, выпьем за новое начало.
– Новое новое начало? – передразнила она его.
Он улыбнулся:
– Самое новейшее новое начало!
Она отпила немного, но, не желая утратить контроль, отставила бокал.
– Послушай, Адриан, – сказала она со вздохом. – Я, конечно, дала свое согласие приехать сюда, но думаю, это все же большая ошибка...
– Я болен тобой, – сказал он проникновенно. – Как ты можешь быть так жестока? Хочешь помучить меня еще? – он говорил, скорее играя, чем обвиняя всерьез. – Я же и так на самом взводе, Марина. Проси что хочешь, только останься сегодня со мной…