Мой персональный миллионер

Шайлина Ирина

Какого хрена я ломаюсь тут, как девочка на выданье? Сколько вообще думать можно? Так и перезагрузку мозга можно заработать. Думать – вредно. Себя я утешил. Поэтому делаю то, чего мне хочется буквально до зуда. Целую её в мягкие губы. Я сдержан – пытаюсь угадать её реакцию. Сбежит? Пощёчину зарядит? Лидка стоит. Стойкий оловянный солдатик. Глаза даже не закрыла. Словно сама ждёт, чего же я сделаю? Хотя тут и ежу понятно, сколько бы я себя не обманывал.

Прижимаю её к себе. Она тёплая и податливая. Рука ныряет с талии на спину, и спина податливо прогибается, прижимаясь ко мне ещё теснее. Я уже не стесняюсь – рот приоткрыт, я касаюсь своим языком её языка и крышу сносит окончательно. Хочу посадить её на столешницу,

содрав предварительно шорты, и трахнуть уже наконец, проникая в неё так глубоко, как это возможно. Где-то в глубине мозга бьётся мысль, что не годится так, для нашего первого, даст бог не последнего раза, но я же решил не думать. Тем более в комнате Сонька спит…

Поэтому действую. Но забывая, что вместо столешницы за нами газовая плита, со стоящей на ней горячей кастрюлей. Я задеваю её рукой, шиплю от боли прямо в Лидкин рот, но не останавливаюсь, главное она не обожглась, а я перетерплю. Не до этого…

Лида усажена на столешницу. Смотрит на меня и словно не видит, глаза дымкой подернуты. Я тоже пьян её близостью, её телом. Она ловко, одним движением снимает с себя футболку, вынуждая меня отстраниться. На несколько секунд, но меня уже ломает, хочу врасти в неё кожей, миллиметр в миллиметр, чтобы не разорвать. Скольжу руками по её спине, почти голой, только полоска бюстгальтера, она тоже лишняя. Касаюсь её шорт, проникаю под них пальцами, чувствую резинку трусов, под ней горячая гладкая кожа. Чуть приподнять, отрывая попу от поверхности, потом стянуть шорты вместе с трусами и все, назад дороги нет.

Лида опирается о мои плечи, помогая мне раздеть себя, в ушах стучит кровь и хрипло отдается моё же дыхание. Я так хочу её, что мне физически больно. Надоедливый дверной звонок никак не вписывается. Бьёт по нервам, отвлекает. Лидка отрывается от моих губ, прислоняется лбом к плечу, наверняка покрытому испариной.

– Дед, – едва слышно шепчет она. – Иди, открывай. Майку мне дай.

– Хрен с ним, с наследством, – отвечаю я. – Сам заработаю.

Лида смеётся, отталкивает мои руки, которые не готовы так просто выпустить резинку её шорт. Блядь, дед! Ты не мог прийти на час позже? Я готов стонать от злости и неудовлетворённости, а в комнате плачет проснувшаяся Сонька. Лида спрыгивает со столешницы, наклоняется подобрать свою футболку с пола.

– Иди уже, открывай. Только вот с этим сделай что-нибудь.

Она показала пальцем на мои весьма выразительно оттопырившиеся спереди шорты и ушла к ребёнку.

Глава 16. Лида

Я в глаза раньше деда Германа не видела, и если честно, видеть не желала, но сейчас была безумно благодарна его приходу. Он меня буквально спас. Я…заигралась. В этой холостяцкой квартире, с этим идиотским ужином… Поверила вдруг, что это на самом деле. Жду мужа с работы, ребёнок спит, руки у Германа такие горячие… Я не занималась сексом ровно год. Соньке почти четыре месяца, вот как две полоски увидела и принесла Грише тест, порадовать, так и блюла целибат. Да и не помню, чтобы с Гришей такое было. До бабочек в животе, как в книжках про любовь. Как в студенчестве, с Ромкой. Такая была любовь, а вышел пшик. Я до сих пор иногда грущу по тому, что у нас с ним могло бы быть. Но он был молод и нетерпелив, а я тащила на себе непутевую Дуньку в самом пиковом возрасте. Она моя ноша и бросить её я не могла. Роме надоедало ждать, когда я бросала все и в очередной раз мчалась спасать младшую в общем…не срослось. Я и не вспоминала давно, про Ромку. А тут бабочки.. Хотя не бабочки даже, слишком мягкое выражение, не точно описывающее моё состояние – меня буквально трясло. Хотелось выть и губы кусать, чтобы хоть как-то успокоиться. И если внешне я сохраняла хоть какую-то видимость покоя, то внутри разливалось неудовлетворенное желание, заставлявшее

меня гадать – каким был бы секс с Германом? Наверняка это было бы феерично…но я этого не узнаю. Все, берём себя в руки. Тем более, успокойка у меня есть – Соня.

Она проснулась и сердилась, что её до сих пор никто на руки не взял. Герман возился на кухне, в дверь звонили. Надеюсь, мой муж там не справляется со своей эрекцией вручную, это было бы чересчур даже для дурдома, в котором я живу. Я подняла Соньку, она успокоилась. Посмотрела на наше отражение в тёмном окне. Оно было нечетким. Интересно, видно, что губы у меня зацелованы? И плюс это для деда или минус?

Я прошла в прихожую. Герман стоял на кухне и повязывал на себя фартук с вишнями. Выход конечно, но спасает мало, последних двух минут на успокоение его организма явно не хватило.

– Я открою, – бросила я, что и сделала. За порогом стоял дед. Хотелось назвать его ласково – дедушка. Маленький, сухонький. Впрочем стариком его язык не повернется назвать, если только пожилым мужчиной. Особенно, когда смотрит вот так, из под кустистых бровей, сразу становится понятно, почему его боятся все. Я напустила на себя растерянность, вовремя вспомнив, что в начальной школе ходила в театральный кружок. – Эм…здравствуйте. Вам кого?

– Дед? – ошеломленно спросил Герман из-за моей спины. Тоже, что ли, в театральный кружок ходил?

– Дед, – кивнул дед, и шагнул в квартиру не дожидаясь приглашения. – Михаил Степанович.

Осмотрелся, запрокинув голову оценил развешенное на верёвке бельё, значит, не зря старалась. Сунул Герману коробку с тортом, тот держал его почти прижимая к паху, я помимо воли улыбнулась. Сонька несколько секунд с удивлением разглядывавшая гостя, потеряла к нему интерес, и напомнила о себе плачем. Проголодалась.

– Проходите, – велела я деду. То есть Михаилу Степановичу. – То есть, здравствуйте. Меня Лида зовут. А это Соня.

– С Соней я знаком, – хмыкнул гость.

Я вопросительно посмотрела на Германа, хотя ранее старалась не встречаться с ним взглядом. Он развел руками. Видимо, в моё отсутствие, Сонька вела куда более насыщенную событиями жизнь, чем мне думалось. Герману объяснять ничего не хотелось, он потянул руки к ребёнку.

– Дай, я её покапокормлю. На стол накрывай. Дед голодный, наверное. Торопился к нам, да дед? Поужинать не успел.

Я отдала ребёнка. Герман подхватил Соньку легко, сказывались дни проведенные вместе. Да и дочка крепчала, уже уверенно обращалась со своим телом, явственно понимала, для чего ей руки. Так глядишь и с ногами разберется, и поползет.

Ума не приложу, что с дедом делать. Здесь, в этой маленькой квартире присутствие чужого человека чувствовалось особенно остро. Может и смешно, но я чувствовала себя очень стесненно, и искренне надеялась, что долго он здесь не пробудет. Пора ковать миллионы, а ими у нас и не пахнет.

– Эм..Ужин? – предложила я ему, когда Герман наполнил бутылочку смесью и унес Соньку в комнату. – Извините, я не ожидала гостей и несколько растерянна.

– Все в порядке, – отозвался дед, провожая Германа взглядом.

Я уже начала накрывать стол ранее, поэтому просто добавила приборов. На столешнице несколько уже остывших капель супа. Я торопливо стерла их полотенцем, чувствуя, как горят щеки. Готовила я обычную, не хитрую еду – борщ, курицу с картошкой в духовке, овощной салат. На большее не хватило времени. Да и врядли, я смогу удивить человека, который питался в таких ресторанах, которые я видела только в выпусках «Орла и решки». Так что, чем богаты. Во мне снова начала вскипать злость на этих богатых мужчин, которые буквально играют в меня, вынуждая подстраиваться под свои условия. Но я напомнила себе, что если ввязалась в дело, то доводи его до конца. Поэтому я навесила на лицо улыбку, и зачерпнула первый половник супа.