Мой ревнивый одноклассник
Шрифт:
Мои стоны сливаются в один протяжный вой. Я больше не в силах сдерживать это в себе, да и не хочу молчать. От такого напора ласк я просто плавлюсь, и мне жутко нравится то, что мой друг делает со мной.
Ванька все ускоряет темп, постоянно задевая пальцами то место, что разливает наслаждение по всему телу.
Теперь я жажду только того пика, который унесет меня на небеса. Когда сил сдерживаться и терпеть больше нет, меня накрывает долгожданное освобождение, унося мою душу куда-то в другое измерение.
Сквозь пелену умопомрачительного
Он быстро ложиться рядом и нежно целует меня. Я чувствую, как после второго мощного оргазма растекаюсь лужицей по кровати.
С большим трудом собираюсь и пододвигаюсь ближе к другу, чувствуя, как из его члена все еще сочится сперма. Кое-как опускаюсь и лениво слизываю остатки, что не успели впитаться в простынь.
Ванька обнимает меня и накрывает нас одеялом, и я начинаю проваливаться в сон.
– Мирон, я люблю тебя, – слышу я уже где-то на грани сознания.
Провокационный маневр
Я часто остаюсь ночевать у Ваньки. Живу один с семнадцати лет. Отца отметелили в тюрьме почти сразу же, он даже до суда не дожил. Мне было очень жаль. Эта гнида легко отделалась. А мать я никогда толком не знал. Покончила с собой, когда я был совсем малышом.
Отец растил меня, пытаясь сделать ручную собачку и одновременно свою сучку. Если бы не бдительные соседи, я бы наложил на себя руки. Не знаю, почему именно сегодня я так отчетливо вспоминаю образ отца и все то, что он со мной делал. Возможно, ощущения проникновения в мое тело как-то всколыхнули эти воспоминания.
Ванька сопит на моем плече. Выдохся, бедолага. Смеюсь и нежно глажу его по волосам. И почему он влюбился в такого неудачника как я, который не верит в людей и в человеческие чувства? Ему повезло, что я не стал полным циником. Все-таки я верю, что хорошие люди еще остались. Один из них лежит рядом со мной.
Во сне мой друг бормочет и переворачивается, прижимаясь голой попкой к моему паху. Святые небеса, и как теперь спать дальше? Сперва мысли о детстве не давали покоя, а теперь еще и это…
Мой член упирается в ягодицы Ваньки, и тот недовольно начинает вертеться, видимо, чтобы избавиться от болевых ощущений. Ох, зря он это делает!
– Эй, угомонись, дай поспать. – сонно бормочет парень.
– Извини, но ты сам меня спровоцировал, теперь придется отдуваться. – переворачиваю проснувшегося друга на спину и впиваюсь в губы нежным поцелуем.
– Мммм… – стонет он. – Ты такой ненасытный! Сколько можно? Давай поспим…
Смеюсь и продолжаю возбуждать его. Он сломается. Так всегда бывает. Поворчит, а потом сам будет вертеться как заведенный. Он любит секс не меньше моего.
– Сам хотел, чтобы я остался с ночевой. Теперь не жалуйся! – спускаюсь к его члену и начинаю играть с ним языком, дразня головку кончиком и слизывая капельки
Такой нежный и такой сладкий, весь теплый и заспанный, никак не отойдет ото сна. Мои руки уже активно ласкают податливое тело, а мой друг трется об мои губы затвердевшим членом, тихонько поскуливая, пытаясь попасть в мой рот, но безуспешно.
– Я не дам тебе спать, пока не разряжусь. Нечего было тереться о меня, ты это сделал специально. – угрожающе нашепчу я, а затем осторожно прикусываю ствол, заставив парня вздрогнуть.
Спать не охота, и не хочу, чтобы Ванька дрых. Только не сейчас. Мне так хочется отвлечься от негативных мыслей.
Ласкаю его довольно долго, пожалуй, это слишком мучительно даже для Ваньки. Довожу его до изнеможения. Он дрожит всем телом, и начинает громко стонать, умоляя взять в рот, но я не спешу поддаваться его уговорам, продолжаю издеваться, даря изощренные ласки моему самому близкому другу.
– Пожалуйста, не хватит мучить, возьми уже! – ноет Ванька, и когда я все же заглатываю его ствол, касаясь одновременно заветного отверстия, из его уст слышится стон облегчения и восхищения.
Я знаю, что он хочет, чтобы я тоже всунул пальцы, но у меня другие планы на его попку. Быстро смазываю слюной его анус. Парень шипит и трепещет подо мной, словно птица в силках.
– Не болит? – обеспокоенно спрашиваю я, видя как у него там все припухло. Все-таки я его сегодня слишком резко выдрал. Три дня воздержания сделали из меня сексуального маньяка. А еще Валентин… Перевозбудил меня так, что я потерял рассудок.
– Ничего, пройдет.
– Если хочешь, можем отложить анальный секс, просто отсосем друг другу? – я глажу его по животу и внимательно смотрю на его реакцию.
– Ни за что! – он резко тянет меня к себе. – Я хочу тебя! Ты же знаешь!
Оказавшись сверху, я беру член в руку и придерживая его, ввожу в моего любовника, замираю на пару мгновений, зажмуриваясь и прислушиваюсь к ощущениям. Его тесная дырочка так плотно сжимает мой член, что у меня перехватывает дыхание до головокружения.
Начинаю потихоньку двигаться, все быстрее и быстрее. Его лицо раскрасневшееся от удовольствия смешно морщится. Это так мило, он просто млеет от счастья и удовольствия… Как мало надо человеку порой для счастья…
Кончаю в него, наблюдая как он закусывает до крови губу.
– Терпи, пока не кончаю, хочу выпить тебя. – шепчу я, ускоряясь и чувствую вину перед ним. Снова эта вина. Всегда чувствую только это по отношению к моему другу. Черт, он заслуживает большего, чем это! Словно я занимаюсь сексом из жалости. На самом деле это не так, мне нравится с ним трахаться, но порой реально выглядит все именно так.
Наполнив его до краев, я быстро подползаю к его члену и беру в рот, начиная жадно отсасывать, слегка оттягивая и сжимая его яички до легкой боли. Ему это доставляет особое удовольствие. Не знаю, почему мне важно всегда делать так, чтобы каждый его оргазм был сверхъестественным.