Мой судья
Шрифт:
— Сейчас я буду тра*ать тебя медленно, а ты будешь привыкать к моему члену. Ты ему понравилась, даже слишком.
— Жень, — всхлипываю, когда он погружается медленно-медленно, но полностью, грудь сдавливает сильнее, заставляя меня в самом буквальном смысле прилипнуть к своему твердому и горячему телу.
— Сладкая, сладкая, пчёлка.
Толчок, ещё один, и ещё. И я уже теряю счёт своим оргазмам, и даже не понимаю, сколько раз это длилось на протяжении ночи.
Один, или больше. Но голос мой был окончательно сорван и охрипшим от стонов и криков. Он ведь не брал меня силой, и не причинял особой боли. Я добровольно отдавалась и жаждала ещё и ещё. И ещё.
С любимым мужчиной хочеться всегда быть рядом. Хочется его каждую секунду. И я его получила. Хоть на эту ночь. Не знаю, что будет когда мы проснёмся. Увижу ли я его или проведу рукой по пустой постели? Но важно только здесь и сейчас. Жить сегодняшним моментом. Я достаточно долго отказывала себе, боялась полюбить, боялась быть обманутой. Но поняла, что я просто боялась жить.
Но теперь не буду бояться. Жене я верю, верю, что спасет меня.
На удивление и этот сильный мужчина вымотался за ночь. Провожу рукой по его щеке, а он даже не шелохнется. Заснул крепко. Целую в уголок губ и сама уплываю в царство Морфея.
25 Глава
Tвгений
Я не хотел будить свою спящую красавицу после проведенной вместе ночи любви. Ох и незабываемая она выдалась. Моя девочка оказалась очень отзывчивой и горячей несмотря на то, что была невинной. Быстро вошла во вкус. Не хотел отрываться от нее, но пришлось. Под утро, ближе к пяти часам утра я смог заснуть. Обнял Майю, вжался в нее своей эрекцией, поцеловал в шею и провалился в сон. Ее невозможно было разбудить, что — то сопела во сне, такая смешная и настоящая. На красивом лице ни грамма косметики, все натуральное. Идеальная девушка.
Чуть не проспал похороны Скворцовой, но все же успел почти к завершающей части погребения с венком, за которым заехал пару часов назад. На нем была надпись « От самых родных и близких».
Народу была немного, молодую и красивую девушку хоронили в свадебном платье, как и положено всем незамужним.
Одноклассник мой постоянно плакал над гробом, я бы даже сказал выл от горя и утраты, успев при этом как следует нажраться. А ведь поминального стола ещё не было.
— Неожиданно Вас здесь видеть, — подошла ко мне его жена, полностью облаченная в чёрное. Даже сначала не узнал ее.
— Примите мои соболезнования.
— А разве они что-то смогут исправить? Вернуть нам нашу девочку? Разве это справедливо, что дрянь, которая ее убила ходит по земле и дышит, а моя девочка лежит в сырой могиле.
Где же правда, Женя? – уже обратилась ко мне на «ты» Мирослава. Постарела, или это ее так эта трагедия вымучила? Ведь было время, что мы были близки, и не просто дружили семьями. Она была для меня чем-то большим. Но это все в далеком прошлом.
— Нет. Не справедливо. Но я считаю, что до конца стоит во всем разобраться.
— Я убью эту дрянь. Схвачу за патлы, а затем заставлю подняться на крышу восемнадцатиэтажного дома и спрыгнуть вниз. Думаю, тогда эта сука точно не останется в живых. Хотя я бы хотела посмотреть на то, как бы она постучалась, медленно умирая от боли в больнице.
— Ты же не такая, Мира. Ты всегда была доброй.
Ты не способна причинить боль.
— Я за дочь свою убью. Так же как и ты за своего сына. В этом и заключается родительская любовь. Я тут узнала, что Майя эта с твоим сыном спуталась. Это правда?
— Как быстро в нашем городе разлетаются сплетни.
— Значит правда. Ты так и не научился отрицать, Женя.
— А ты так и не научилась скрывать свои эмоции. Зачем ты живёшь с Васей? Ты ведь не любишь его.
— Люблю, — отвечает и ещё сильнее закутывает голову платком. Ветер очень сильный, я бы даже сказал пронзающий.
— Может быть.
— А ты все бегаешь по молодым любовницам?
— Ты меня хорошо знаешь. Похвально.
— Знаю, а ещё не доверяю. Ты будешь пытаться защитить эту девицу. Приложить все усилия, чтобы она вышла сухой из воды, так как она вещь твоего сына.
— Она не вещь! – меня до жути возмутили ее слова.
— А кто она? Очередная подстилка? А давай копнем глубже. Она не только его, но и твоя. Я права?
— Я знаю, что ты психолог, но не пытайся приписать то, чего нет. Она не моя.
— Правильно, она общая. Единственное о чем я жалею в своей жизни, что мы с Лизой очень сильно поругались и так и не успели помириться. Я хоть миллион раз буду просить прощения, но в ответ не услышу больше ничего. Не услышу: « Да, мамочка. Я была не права. Я люблю тебя, давай ее будем ругаться».
— Мира, — пытаюсь обнять, чтобы утешить, но в этот самый момент к нам приходит Скворцов. Надеюсь, он не станет устраивать сцены ревности прямо на кладбище.
— Здравствуй, Женя. Ты поедешь в ресторан? Или ты не сможешь уделить время своим бывшим друзьям в столь тяжелый момент?
— Здравствуй, Вася. Прими пожалуйста мои соболезнования. Я бы поехал, но ты же знаешь.
— Стоп. Все, можешь не оправдываться. Я тебя услышал. Мира, пойдем. Аристократия не считает нужным находится в обществе простолюдин.
— Вась, не надо. Он не обязан.
— Тогда какого х**на вообще явился? Посмеяться? Потешаться он всегда любил надо мной.
— Ты выпил, возьми себя в руки.
— Я бы посмотрел на тебя, если бы твоего ребенка положили в гроб, опустили в яму и засыпали сырой землёй.
Я понимал, что мне уже находиться здесь не было никакого смысла. Поэтому вежливо попрощался и поехал. Мне надо было заехать домой, а затем вернуться к Майе, что бы обсудить все.
Не ожидал, что в особняке столкнусь со своим сыном. Да, бесспорно это его дом тоже, но так как он себя ведёт в последнее время заставляет меня задуматься, что бы проучить его. Перекрыть полностью кислород и доступ к деньгам. Да, у него имеется свой банковский счёт, и определенная, не маленькая сумма денег.