Мой сводный кошмар
Шрифт:
Я видел эту женщину пару раз, мельком, Пашка словно прятал свое сокровище, боясь его упустить. Но в те короткие встречи мне и на секунду не показалось, что эта барышня представляет такую угрозу. Не слишком красивая, не слишком стройная, не слишком активная, не слишком молодая – если уж откровенно, кажется, она ровесница Пашки. Мягкий такой и не желтый уже одуванчик, который, казалось, был готов разлететься пушком от единого моего взгляда.
И кто бы подумал, что у трепетного одуванчика чуть вялые лепестки обладают хваткой породистого бульдога.
Пашка успешно избегал брачных уз до тридцати пяти лет, приводил десятки доводов, почему одному жить удобней. С несколькими его вескими «доводами» я был знаком, но имена не запомнил. Не считал это необходимым так же, как и мой друг.
И вдруг свадьба…
Спустя два месяца после знакомства, без веского повода в виде внезапной беременности, и на простой женщине, которую в толпе не заметишь.
Даже сейчас, когда она в белом платье и макияж сделал черты ее лица почти интересными, больше в глаза бросается не она, а подружки. Но ее это мало волнует, пожалуй, она даже не замечает, что взгляды гостей чаще задерживаются не на ней, потому что смотрит лишь на одного человека – Пашку. Да и тот не замечает вокруг никого.
И это мне только на руку. Обещание я выполнил, так что спокойно перемещаюсь из-за столиков к барной стойке, а через пару бокалов коньяка могу уйти с чистой совестью. К тому же, это у моего заместителя впереди месяц безделья на островах, а у меня теперь вдвое больше нагрузки.
Месяц. Выбил из меня ровно месяц. Причем выбивал с таким остервенением, что действительно напоминал сумасшедшего. С трудом представив, как он столько продержится вдали от привычных соблазнов, с одной женщиной и когда от нее даже нельзя сбежать на работу, я согласился.
Есть шанс, что от скуки, жары, тоски и главное – однообразия окружения, он наконец-то прозреет и попросит срочно придумать предлог и вернуть его в цивилизацию. Для лучшего друга можно устроить и чартерный перелет, и даже организовать похищение его молодой супруги туземцами, хотя…
Крик.
Визг.
Аплодисменты.
Обернувшись, с грустью наблюдаю за тем, как пьяная толпа тщетно пытается соблюсти традиции и украсть новобрачную. Этого хочет невеста, этого хотят пьяные гости, на это даже согласны родители невесты, и только жених сопротивляется и пытается откупиться заранее.
Кажется, у гостей ничего не выйдет, и вдруг…
К жениху протискивается какая-то брюнетка в огненном платье, всего несколько слов на ухо, и не знаю, что она ему нашептала, но происходит невероятное. Жених не только выпускает из объятий свою ненаглядную, не только честно не подсматривает, в какую сторону огромной гостиницы ее уводят прочь от него, но и наконец замечает, что я выполнил его просьбу.
Ну и еще раз он меня поражает, когда спустя минуту не бросается вслед за невестой, а, улыбнувшись брюнетке, с которой переговаривался, выбирается из-за праздничного стола и идет в мою сторону.
Взгляд, кстати, трезвый и даже вменяемый.
Кошусь с благодарностью на брюнетку в огненном платье – может, она волшебница? «Отшептала», как говорится. Сняла порчу?
Фигурка ладная, все при ней, личико симпатичное, так что в благодарность я даже готов пронести ее на руках. До ближайшего номера.
– Рекомендую, - слышу рядом с собой Пашкин голос.
Повернув голову, понимаю, что он, как и я, наблюдает сейчас за брюнеткой.
– Отличный специалист, - дает он рекомендации. – Могу пока уступить, но когда вернусь, так и знай: я у тебя ее уведу.
– А как же молодая жена?
Не что, чтобы у меня на эту брюнетку были планы дольше, чем на пару ночей, но так, любопытно.
– Знает, - пожимает плечами Пашка. – Не возражает. И одобряет.
Н-да, похоже «одуванчик» ни при чем, на ней самой серьёзная порча, как сказала бы подруга моей бабушки, которая однажды решила, что пасьянс устарел, пенсию долго не повышали и стала использовать карты, чтобы гадать.
Тогда я смеялся, видя, как много людей обращается, чтобы она подсказала, как жить, указала на завистника или виновника своих бед и посоветовала, как избавиться от лютого сглаза. А сейчас я бы и сам ей немного поверил.
Никогда не слышал, чтобы жены благосклонно относились к бывшим пассиям своих благоверных. И тем более еще и одобряли их возвращение в супружескую постель…
– Может, сейчас все обсудите? – предлагает мне Пашка. – Присмотрись к ней. Она того стоит.
Взглянув на брюнетку и на этот раз уделив больше внимания не выделяющимся аппетитным частям тела, а лицу, неожиданно понимаю, что уже ее видел. И тоже на свадьбе. На свадьбе другого своего лучшего друга – Макса. И там она тоже крутилась вокруг жениха.
Может, и платье на ней такого яркого цвета не просто так, а как символ переходящего знамени.
– Нет, спасибо, - отворачиваюсь, мгновенно теряя к женщине интерес.
– Зря, - комментирует Пашка. – Вряд ли бы она взялась устроить твою личную жизнь - Алла не берется за безнадежные случаи. Но это самый лучший помощник, который у меня когда-либо был.
И как только до меня доходит услышанное, я снова разворачиваюсь к брюнетке.
Так вот, значит, кто внушил двум моим лучшим друзьям, что уже пригорает, пора изменить привычкам и вкусам и прослушать в компании сотни людей монотонный марш Мендельсона!
– Расслабься, - кивнув бармену, прошу обновить коньяк для себя и заказываю порцию другу. – А то за столом тебе было некогда.
– Не могу, - отвечает он, и вместо того, чтобы прикоснуться к бокалу, начинает крутить головой. – Думаю, пора искать Люсю…
Словно подслушав, в этот момент к нам подбегает какой-то мальчишка лет десяти и, сияя коварной улыбкой, многозначительно дергает Пашку за карман пиджака.
– Я знаю, где спрятали вашу невесту! – сообщает он радостно. – Готов открыть тайну за стольник! Поторопитесь, она уже так волнуется, так волнуется!