Мой сын. Первобытный менагер
Шрифт:
Вот именно, выкурить! Если они догадаются метать на чердак или через вход в Гранитный Дворец головешки и вонючие тлеющие шкуры, то осажденным там жизнь не покажется раем.
Ещё хуже гостинец – падаль. Падаль, которая сама по себе нестерпимо воняет, но ещё и заразу распространяет.
Марселю стало жутко от таких мыслей. Ему и в голову не приходило искать перемирия с этими дикарями, рожи которых страшнее гиен.
Тяжелая, давящая печаль оледенила душу капитана.
Поднялась Луиза на чердак, прошептала:
– Я там боюсь одна оставаться.
Жан
Им предстояла борьба с самым опасным хищником на Земле – человеком. Пусть первобытным, но очень свирепым.
Восемь дней длилась осада. Упорной она была, но бесхитростной – ни головешек дикари в Гранитный Дворец не закидывали, ни вонючей падали. Быть может, осаждающие надеялись, что у осажденных рано или поздно закончатся вода и еда. Но вот с этим-то как раз все было в порядке.
Восемь дней прошли… Что же держало возле Дворца дикарей? Может, ненависть лютая ко всем чужакам?
От страха, наверное, Лу приболела и больше лежала в алькове, чем ходила. Жан ухаживал за ней и всячески подбадривал. Каждую ночь, когда жена засыпала, капитан поднимался на чердак и наблюдал за лагерем неприятеля. Сам он спал мало, но крепко…
– Ну что, девочки, какие будут предложения – как спасти нам наших героев от кровожадных дикарей, которых силой не победить? Нужна хитрость. Думайте…
Даша:
– А если волшебством каким устроить дождь и наводнение?
– Такое уже было. Не будем повторяться…
– Мы же менеджеры, – с усмешкой подсказала мама окончание этой фразы.
Я смотрел на Веронику. Она о чем-то размышляла, шевеля губками.
– Ну, хорошо, время позднее… Давайте разбежимся по кроватям и перед сном подумаем, как Жана с Луизой спасти.
– Может, во сне приснится, подсказка – предположила Ника.
Берег возле пещеры был удобен для водопоя и в дневные часы прежде никогда не пустовал. Теперь присутствие дикарей распугало всех травоядных. Отдельные из них подбирались к реке в ночные часы. Но тогда была опасность напороться на хищника в засаде. Лишь огонь костра позволял дикарям никого не бояться…
На девятый день осады к водопою пришли мамонты. Этих огромных миролюбивых животных ничто не страшило – ни люди, ни их костер. Они расположились на берегу – утолили жажду, но не торопились уходить. Паслись – вырывая хоботом травы и выкапывая бивнями съедобные корни.
Этим властелинам земли некого было страшиться. Сознание такого могущества сделало их миролюбивыми.
Универсальным орудием жизнедеятельности был у мамонтов хобот, способный ощупывать преграды, обнюхивать и срывать травы-плоды-зелень, выкорчевывать деревья, хватать, душить и бросать под ноги врага. Подняв свою гибкую конечность они оглушительно трубили, приветствуя начало или окончание дня.
Когда мамонты шли куда-нибудь стадом, их спины колыхались, как огромные волны.
Частенько, радуясь жизни, мамонтята гонялись друг за другом – играя, сражались хоботами. Взрослые животные спокойно смотрели на их забавы.
Жан, не удержавшись, сказал вслух свои мысли:
– Если мне с хлебцами удалось к ним пробраться, я мог бы приручить этих исполинов и направить против наших врагов.
– Это очень опасно, – заметила Луиза.
Капитан промолчал. Однако, мысль привлечь на свою сторону мамонтов ему нравилась все больше и больше.
Он стал печь плоды хлебного дерева впрок. Лу поняла для чего.
– Как ты их понесешь? Ведь надо не один-два-три, а с десяток и больше…
– Хочу попросить у тебя юбку. Из неё можно сделать мешок…
В этот исключительно драматический момент мама от души расхохоталась:
– Чтобы вы без женщин делали – менеджеры доисторические…
Я моментально переобулся.
Один из мамонтов всегда держался в отдалении от стада – может быть, он любил одиночество; хотя вернее всего, был вожаком и наблюдал за безопасностью с расстояния, выбирая холмы для своего поста. Вот он заинтересовался нашими врагами – пошел прямо в их лагерь. Дикари снялись и без спешки отступили к ближайшим деревьям. Они, конечно, не защита от мамонта, но просто скрыться с глаз долой иногда бывает полезно.
Величественное животное достигало ростом шести метров. А хобот его, очень похожий на громадную змею, чуть было не проник на чердак, остановившись в последний момент перед невидимой преградой. Марсель не растерялся, подошел к краю скалы и сказал:
– Рад приветствовать у себя в гостях великого вожака мамонтов. Прими от нас скромное угощение.
И сунул в хобот уже остывший хлебец.
Исполин приподнял тяжелые уши, как бы прислушиваясь к голосу человека, и принял его дар. Неторопливо пережевывая печеный плод, он снова поднял хобот на чердак – угощение пришлось по вкусу.
В какой-то момент гость коснулся руки капитана, и тот вздрогнул.
Но дрожал Жан не от страха, а от возбуждения и надежды, что заручившись дружбой этого великана, они смогут, наконец, прогнать дикарей от Дворца. Он сам в свою очередь погладил ладонью хобот вожака, выражая свое дружелюбие и гостеприимство. Его сердце преисполнилось радостью.
Луиза со страхом следила за тем, как муж угощает исполина. Когда увидела, что контакт между мамонтом и человеком установлен, с облегчением улыбнулась.
– Подойди сюда, – позвал Жан. – Угости сама нашего гостя.
Послушная слову мужа Луиза подошла и протянула печеный хлебец. Мамонт спокойно принял угощение.
Так был заключен союз между животным и людьми.
Ночью дикари снова вернулись ко входу в Гранитный Дворец. Они сидели у потрескивающего костра, ели мясо – ибо охота была удачной. Между ними и берегом реки спали мамонты – малыши лежа на боку, а взрослые, окружив их, стоя.
Луиза и Жан тоже вечеряли у костерка на плато под секвойей.