Мой темный опекун
Шрифт:
– Ты! Ты должен сейчас помогать Питеру… – слёзы подступали, но я смогла сказать так, что голос мой звучал чётко. – Мастер Дюран, она знает, что случилось с Пенелопой, отчего она бежала. Да не трогай же меня!
Очередную попытку меня коснуться я не выдержала, слёзы покатились ручьём.
Никогда ни к кому ничего не чувствовала – и не стоило начинать.
Это, оказывается, очень неприятно бывает.
Мои слова остановили Марка. Он больше не преследовал меня. Ушёл ли он сразу или ещё провожал взглядом,
Мне нужно найти Челси.
Она приведёт меня к Гараде.
И я вернусь домой.
Глава 27
Марк
– Чего вы хотите от Пенелопы? – я не стал ходить вокруг да около. Дагрей не тот человек, который будет уклоняться от прямого вопроса.
Мы вышли из бального зала, но танцующие хорошо просматривались через окно, как и мы.
Я отступил в тень, поближе к лестнице. Не хотелось, чтобы на нас глазели или подслушали.
Владыка остановился, взгляд его был направлен на сад, залитый лунным светом. Мне не нравилось ждать, но я не торопил. Не послал меня куда подальше, и то хорошо.
– Ничего не хочу. Она моя дочь.
Брови поползли вверх, глаза раскрылись шире. Я сильно засомневался в своём слухе и трезвости. Хотя выпил всего бокал шампанского.
– Как это, она ваша дочь? – повторил я как полный идиот.
Заявление меня шокировало. Мозг отказывался воспринимать такую информацию.
– Погодите-ка… Но … Вы знаете, кто мать Пенелопы?
Владыка кивнул, но вслух не сказал.
Глупее вопроса нельзя было задать. Но Дагрей не стал надо мной смеяться.
Прежний мой мир рушился. Он и так уже дал серьёзную трещину, но после признания Дагрея уже никогда не станет прежним.
– Нам приходилось скрываться. Прятать нашу страсть на публике, выдавая за вражду. Общество бы никогда не приняло нас. Без подготовки. Главным врагом стал культ Светоугодников. Дело дошло до войны. Но наши чувства оказались сильнее. Мы смогли победить. Вот только…
– Её убили, – договорил я за владыку.
– Любая война требует жертв.
Повисла неловкая пауза, мой пыл уже поутих, и я не знал, как продолжить разговор и стоит ли.
– Я вижу, что между вами происходит, – нарушил тишину Дагрей. – Ты её любишь. Пенелопу.
Слова не вызвали ни гнева, ни отрицания.
В глубине души я и сам это уже осознавал.
Только не Пенелопу.
Что я чувствовал к настоящей воспитаннице отца, я теперь не знал как описать. Пожалуй, это была банальная страсть. Но это не то чувство, которое толкнуло меня нарушать запреты и плевать на устоявшиеся за века правила.
– Да, я люблю, – не побоялся сказать вслух. – Люблю Пенелопу.
Да, я люблю одну женщину. Только имя её не Пенелопа, а Полина. Но Дагрею знать эти подробности ни к чему.
Владыка меня точно услышал, но его вдруг заинтересовало что-то за моей
Я тоже обернулся.
Полина. Вот же демоны! Похоже, она всё слышала. Но мне не о чем сожалеть.
Признание принесло облегчение.
Вот только я совсем забыл, что девушка не умеет читать мысли. И она услышала то же, что и владыка.
В её глазах заблестели слёзы, один только вид которых был способен прожечь мою душу насквозь.
– Постой, ты всё не так поняла!
Полина бросилась бежать, а я не смог сказать ничего умнее, чтобы остановить её.
– Не трогай меня! – непривычно резкий голос Полины удивил, но я не хотел выпускать пойманную ладонь.
Я больше не хотел скрывать своих чувств. Но момент явно неудачный для признаний.
– Ты! Ты должен сейчас помогать Питеру… – почти захлёбываясь слезами, произнесла Полина, избегая моего взгляда. – Мастер Дюран, она знает, что случилось с Пенелопой, от чего она бежала. Да не трогай же меня!
Лёд в голосе девушки резал душу. Мне безумно хотелось всё исправить.
Но Полина права. Я должен помочь Питеру. И довести это дело до конца.
Как бы мне ни хотелось, но пришлось Полину отпустить, позволить ей уйти одной. Она пошла в сторону общежитий, и это обнадёжило, надеюсь, с ней всё будет в порядке.
Продолжать разговор с владыкой я не стал, лишь бросил на него мимоходом взгляд, возвращаясь к террасе. На лице его играла самодовольная ухмылка.
Я вернулся в зал и стал свидетелем забавной картины. Питер и ещё трое преподавателей-стихийников, помогавших нам, окружили мастера Дюран, но держались в нескольких метрах и старались не привлекать внимания. Она пыталась пробраться через толпу к выходу, но Питер загонял её как кот мышь.
Я появился вовремя, сейчас не время для игр.
Решительно пересёк разделяющее нас расстояние и схватил девушку за предплечье.
– Всё кончено, не пытайся сбежать, – прошептал я, склоняясь к светлым волосам. Дюран зашипела от боли. Мои пальцы впились как раз в то место, где у неё должна быть свежая рана от моего шара концентрированной тьмы. Это не простое ранение, и светлые не могли излечить его полностью так же быстро, как другие травмы.
Девушка зашипела от боли.
Это лишь подтверждало – мы не ошиблись.
– Мне больно, – проскулила Светоугодница, но меня так просто не разжалобить.
Выводя девушку из зала, я попутно плёл для неё оковы, чтобы она не выкинула очередной фокус, как тогда с сонным порошком.
В коридор за мной последовал и Питер.
– Сюда, – он открыл первую попавшуюся аудиторию и стал сооружать на полу магическую клетку, рисуя квадрат и расставляя небольшие кристаллы по углам.
Как только Питер закончил, я оттолкнул от себя мастера Дюран прямо в подготовленную клетку.