Мой верный рыцарь

Додд Кристина

– Я вас очень уважаю. Мы много лет вместе поддерживали порядок в Джордж Кроссе и вершили правосудие.

– Вы здесь госпожа. – Он глубоко дышал, ноздри его трепетали. – Вы выносите приговоры, а я их исполняю. Вы платите мне зато, что меня ненавидят.

Он говорил правду. Все в замке знали, чью волю он творит, но предпочитали изливать свой гнев на него, а не на любимую госпожу.

– Если на меня были жалобы, – продолжал он, – я могу изменить свое отношение. Я буду более снисходителен к их проступкам.

Она знала, что в ее отсутствие он управляет

в замке железной рукой. Об этом свидетельствовал восторженный прием, который всегда оказывали ей по возвращении. Теперь ей пришло в голову, что ему не нравился ее такт, ее предусмотрительность и доброта. Его открытая враждебность заставила ее о многом задуматься.

– Никто на вас не жаловался.

– Тогда почему…

К ним подошел Дэвид, размякший после выпитого пива.

– Миледи, вы мне обещали ванну.

Сэр Уолтер издал какое-то рычание, как собака, которая вот-вот кинется на противника.

– Да, в самом деле, – Элисон взглянула на сэра Уолтера. – С вашего позволения…

– Нет! – Он снова хотел схватить ее за руку и при этом толкнул Дэвида в спину.

Не заметив удара, Дэвид каким-то образом оказался между ними. Положив руку на плечо леди Элисон, он двинулся с нею к башне.

– Ваше гостеприимство, миледи, выше всяких похвал. Даже купание под вашим наблюдением может быть в удовольствие.

– Миледи, – настаивал сэр Уолтер, – мне необходимо поговорить с вами.

– Тогда пойдем, – сказал Дэвид. – Сначала миледи нужно распорядиться насчет ванны. – Он взглянул на небо и протянул руку. – Я полагаю, нам лучше зайти под крышу, потому что начинается дождь.

Он едва мог удержаться от смеха, когда сур Уолтер зашипел от негодования. Дэвид встречал таких людей раньше. Людей, которые так долго занимали свое место, что не мыслили с ним расстаться ни при каких обстоятельствах. Дэвида удивляло, что леди Элисон это допустила, но несомненно, такая ситуация складывалась постепенно, незаметно для нее. Во всяком случае, теперь она приняла меры, чтобы изменить ее, и он подумал, что начинает понимать, зачем она наняла его.

Если кто-то здесь стрелял из лука, это мог быть и сэр Уолтер. Дэвид оглянулся на надувшегося как индюк малорослого человечка. Не очень-то он был похож на злоумышленника. Потом он посмотрел на леди Элисон. Не похоже, чтобы она заблуждалась насчет своего управляющего.

Прислужницы на лестнице приветствовали любимую госпожу реверансами. Их уважение к ней доходило до благоговения, а дуру так бы уважать не стали.

Благородная девица, стоявшая на верху лестницы, тоже сделала реверанс, а потом бросилась обнимать Элисон, как будто ни минуты больше не могла без нее прожить. Элисон погладила ее по голове, быстро, но ласково, а потом оттолкнула.

– Выпрямитесь, леди Эдлин, и позвольте мне представить вас сэру Дэвиду Рэдклиффу.

Дэвид приготовился выдержать еще один приступ обожания, но Эдлин никак не реагировала на его имя. Он усмехнулся собственному тщеславию и понял, что она была слишком молода, чтобы слышать о его подвигах.

– Добро пожаловать

в Джордж Кросс, мой добрый сэр, – сказала она.

Ее учтивая манера, видимо, понравилась Элисон, потому что она снова быстро погладила ее по голове.

– Где Филиппа? – спросила она.

– Кормит ребенка, – отвечала Эдлин.

Повернувшись к Дэвиду, Элисон сказала:

– Филиппа – моя личная прислужница.

Такое объяснение его несколько удивило.

А ему-то какое дело? Потом они вошли в башню, и Дэвид уже не думал больше ни о чем, как только о грандиозных размерах этого здания. Лестничные марши уходили вверх в темноту. По дуновению свежего ветерка он понял, что лестницы вели на крышу, где караулили стражники. Снизу, из погребков, доносился запах прелого дерева и трав. Узкий проход вел в большой холл.

– Ну и громадина, – пробормотал Дэвид, пытаясь охватить его взглядом.

Высокие опоры упирались в потолок, где причудливой аркой сплетались дубовые брусья. Узкие окна еще пропускали внутрь золотистые полоски предзакатного солнечного света, а по стенам уже дымились факелы. Скамьи и кресла теснились у двух огромных очагов в противоположных концах холла. Гудевшее в них пламя согревало холодные камни, но на выбеленных стенах не было и следа копоти. Куда же девался дым? Он подошел ближе и понял, что каменный навес над камином поглощал дым и отводил его в трубу.

– Невероятно, – проговорил он, притрагиваясь к навесу пальцем.

Элисон наблюдала за ним, и он знал, что от нее не скрылись его изумление и восхищение. Ну и пусть! Он не таил свои чувства, как скряга золотые слитки.

– Леди Элисон!

Элисон стремительно обернулась на голос, раздавшийся с другого конца холла.

– Филиппа, я вернулась. – Она подошла к скамье у огня, где в теплом углу сидела полная улыбающаяся женщина с ребенком у груди.

Дэвид подошел к огню и протянул к нему руки, делая вид, что греется.

– Вы невредимы?

Элисон сбросила плащ.

– Как видишь, цела и невредима и все еще не замужем. – Нагнувшись, она обняла женщину. – Но у меня есть кое-что тебе рассказать.

– Осторожно! – Филиппа потянула Элисон на скамью рядом с собой.

– Не раздави Хейзел!

Элисон взглянула на ребенка. Выпустив изо рта сосок, ребенок улыбнулся.

Дэвид смотрел во все глаза. Эта улыбка не могла не растопить даже холодность Элисон.

– Сэр Дэвид, – разгневанный сэр Уолтер схватил его за рукав. – Я хочу поговорить с вами.

Ловким быстрым движением Дэвид высвободил свою руку.

– Непременно. – Он повернулся к нему спиной. – Попозже. – Сначала он посмотрит, как Элисон выдержит это испытание детской лаской.

Она не ответила ребенку улыбкой. Впервые, с тех пор как он ее встретил, она выглядела смущенной, неуверенной в себе. Склонив голову набок, она смотрела в большие детские глаза.

– Что ей нужно?

Филиппа рассмеялась.

– Ей ничего не нужно. – Устроив Хейзел поудобнее у себя на коленях, она подтолкнула локтем Элисон. – Улыбнитесь ей!