Мой возлюбленный vampire…
Шрифт:
— Мне нужна любовь, — грустно ответила Мона и высвободилась из его объятий.
Но Марином в данный момент руководил лишь инстинкт. Его желание стало невыносимым, и он был готов пойти на все, лишь бы удовлетворить его. А потому страстно произнес:
— Я люблю тебя, Мона! Уж и не знаю, как тебе это доказать. Почему ты не веришь?
— Ты мне нравишься, — прошептала она. — И я не хочу, чтобы ты умирал…
— Милая, любимая, все мы когда-нибудь умрем! — улыбнулся он, стараясь все перевести в шутку. — А мы с тобой запросто можем в один день, если ты захочешь. Знаешь, как во всех сказках говорится? Они жили долго и счастливо
— Такого не будет никогда, — грустно ответила Мона, ловко выскользнула из его рук и нырнула под стену воды.
Марин растерялся в первый миг, но потом последовал за ней. Когда он вынырнул на поверхность, Моны нигде не было. Он испугался и быстро поплыл к берегу. Выбравшись на дорожку, лихорадочно огляделся. Кричать побоялся. Подбежав к скамье, увидел, что его вещи на месте. Но красного платья Моны не было.
— Куда же ты постоянно исчезаешь? — с горечью проговорил он. — Что же ты за девушка? Загадка, а не девушка!
Марин оделся. Затем обошел вокруг озера, обыскал все беседки, осмотрев даже заросли кустов, и понял, что остался в одиночестве. Тоска сжала его сердце. Он с трудом удерживался от слез. Еще ни одна девушка не причиняла ему такой боли и такого разочарования.
Смесь неосуществленного желания, все еще горячившего его кровь, явно незаслуженной обиды и боли от ее исчезновения вызвала странное чувство. Марину казалось, что он умрет, если немедленно не увидит Мону, если она не будет принадлежать ему до конца. В этот миг он был готов на все. Даже немедленно сделать ей предложение и отвести в загс. Ни разу у него не возникало такого желания, как бы сильно он ни был увлечен.
Поднявшись на тропинку, Марин отправился вдоль ограды, машинально прислушиваясь к каждому звуку и поглядывая по сторонам. Но в парке было тихо и пустынно. Только пели птицы и шумела вдали вода. Он дошел до памятной выемки в ограде, легко перелез и двинулся в сторону оставленной машины. Он отчего-то надеялся, что увидит Мону там. Но увы! Машина была пуста. Марин вздохнул, сел за руль и поехал обратно в Тыргу-Муреш.
Два дня он провел в бесцельных поездках по городу. С утра начинал колесить по узким улочкам, зажатым между домами, внимательно изучая прохожих и сам не понимая, на что надеется. Мона так и не появилась на его пути. Марин вернулся на курорт.
Когда закончился срок его пребывания, он отчего-то не поехал сразу домой, к родителям, а решил вернуться в Бухарест. Видимо, подсознательно надеялся, что Мона окажется там. Он отлично помнил, как Мона сообщила ему, что купила квартиру именно в Бухаресте.
«Но какой же я невнимательный! — ругал он себя в душе. — Все о себе говорил, даже не удосужился выяснить, на какой улице у нее квартира или хотя бы в каком районе. Эх, эгоист! Самовлюбленный дурак!»
Марин позвонил родителям и придумал историю о том, что ему необходимо быть в Бухаресте по университетским делам, но особо в объяснения не вдавался. Оказавшись в своей квартире, мгновенно впал в жуткую тоску. Слонялся из угла в угол и думал только о Моне. Ее бледное нежное личико с печальными глазами так и стояло перед его мысленным взором. И в то же время он не мог забыть ее страстные поцелуи, влажную кожу обнаженного тела, прижимающегося к нему.
Через день Марин окончательно потерял голову. И решил, что наконец в его жизнь пришла настоящая любовь. А так как он был человеком действия, то оставаться в квартире и дальше сходить с ума показалось ему
«Я найду ее, чего бы мне это ни стоило! — решил он, проснувшись рано утром. — Если это действительно любовь и судьба, то Мона снова появится на моем пути. Если нет, то я сделаю все, чтобы ее забыть. Потому что так дальше нельзя!»
Он умылся, позавтракал, надел свои любимые белые джинсы, травянистого оттенка тенниску, которая необычайно шла к его зеленым глазам и смуглой коже, и вышел на улицу. По-прежнему стояла жаркая сухая погода. Марин в растерянности остановился возле подъезда, не зная, куда направиться. Еще вчера все казалось ему ясным, но сейчас он просто не знал, в какую сторону идти, где искать свою любимую. Он поднял глаза и заметил крохотную красноватую тучку, бегущую в сторону озера. Это выглядело странно, ведь небо было безоблачным. И Марин машинально направился туда же, словно шел за тучкой.
На пляже оказалось немало отдыхающих. Жаркая погода располагала к купанию, вода в озере была прохладной, деревья на берегу давали густую тень. Марин медленно брел вдоль берега, вглядываясь во всех стройных девушек со светлыми волосами. Но ни одной даже отдаленно напоминающей Мону не видел. Ему было жарко, он хотел окунуться, но так как не надел купальные плавки, то решил уйти из зоны отдыха. Миновал пляж, дальше тропинка вела в густые заросли высоких кустов сирени. И Марин двинулся к ним.
Скоро он выбрался на травянистый бережок, окруженный со всех сторон кустами и деревьями. Берег здесь круто обрывался, вода выглядела мутной, к тому же спуск в воду был неудобным из-за выступающих корней деревьев. Видимо, поэтому здесь никого не было. Зато Марина безлюдье вполне устраивало. Он быстро разделся и зашел в воду. Нырнув, поплыл вперед.
Когда почувствовал, что тело хорошо охладилось, повернул обратно. И сразу увидел Мону. Она сидела на пологом стволе дерева у самой воды и выглядела словно русалочка, выбравшаяся на белый свет. Пятнистые тени от шевелящихся на ветерке листьев скользили по ее светло-зеленому платью и придавали ее облику эфемерность. Марин замер, потом резво поплыл к берегу, жарко молясь лишь об одном — чтобы Мона снова не исчезла.
Когда выбрался на берег, она ласково улыбнулась ему и поздоровалась как ни в чем не бывало. Он остановился перед ней, не зная, как себя вести, что говорить. Впервые на него нашло подобное оцепенение при виде девушки, в которую он был влюблен. Обычно Марин не терялся и заливался соловьем, лишь бы достичь желаемого. Но сейчас внутри его бил огромный колокол — его сердце, — и его удары заглушали все вокруг, вызывая сильную дрожь во всем теле. Мона смотрела в его глаза не отрываясь. Затем соскользнула со ствола, и Марин, решив, что она хочет вновь исчезнуть, наконец вышел из столбняка, схватив ее за руки, взволнованно заговорил:
— Я люблю тебя! И умру, если ты опять убежишь!
— Ты не обманешь? — завела она свою любимую песню.
Но Марин не дал ей договорить — схватил в объятия и начал жадно целовать. Мона охотно отвечала. Они опустились на траву под густым кустом…
Примерно через полчаса счастливый Марин лежал на спине и смотрел на листья, трепещущие над ними. Мона прильнула к его плечу. Никогда он не испытывал от физической близости такого острейшего наслаждения, что-то сродни эйфории. И Марин вдруг подумал что это сделала именно любовь, что она окрасила обычный физический акт в такие необычайно яркие краски.