Мой враг, моя любимая
Шрифт:
– Это та самая пуля? – спросила я, поглаживая подарок. Кусочек казался холодным, но быстро нагрелся от моего тела. – Отлитая из ожерелья мамы?
– Да, – торжественно кивнул отец. – Та самая. Та, что положила начало основанию нашего клана в этом заповеднике. Береги и храни ее.
Конечно, я поняла, что имелось в виду. Наш дом стоял посреди заповедника «Белый камень», а отец числился по документам главным инспектором по охране территории. Мои братья тоже были инспекторами по охране и еще около десятка людей. Но речь шла о клане охотников, одном из
– Значит, ты посвятишь меня? – спросила я, уже не скрывая радости в голосе. Сердце оглушительно ухало в груди.
Отец поморщился.
– Будь моя воля – никогда бы этого не сделал. Хочу уберечь тебя от этой грязи. Но раз ты так хочешь…
– О, я хочу, папа! Я очень хочу!
– Когда я посвящал твоих братьев, ни секунды не сомневался. Но ты, моя малышка…
– Я готова, папа! Я почти все знаю и умею! – я смущенно опустила глаза, вспомнив, что братья просили не признаваться, что тайком учили меня.
Отец вздохнул с обреченным видом.
– Знаешь ведь, что ни в чем не смогу тебе отказать.
Моя скромная улыбка стала шире.
– Повтори главный закон охотника! – заметив это, с напускной строгостью одернул отец.
– Для нас все равны. Мы поступаем справедливо, – тоном послушной девочки повторила я слова, которые знала лет с пяти.
– Тебе придется нажимать на спусковой крючок. И стрелять не в соломенную мишень, как ты наверняка уже делала прежде.
– Я готова.
Брови отца нахмурились.
– Придется видеть кровь.
– Я готова, – упрямо повторила я. – Мне приходилось резать куриц для супа.
Он постоял, глядя в одну точку так долго, что я начала беспокоиться. Потом похлопал меня по плечу.
– Дай Бог, чтобы ты была готова, моя малышка.
Я оглянулась, пытаясь понять, к чему он клонит, но отец, хромая, уже направился к двери. Оставшись наедине со своим отражением, я повернулась из стороны в сторону, в очередной раз погладила подарок и, уже не таясь, взвизгнула от счастья.
Когда надоело красоваться перед зеркалом, любопытство разгорелось во мне с новой силой. Что же там готовят братья? Я вышла в полутемный тихий коридор. Небольшое слуховое окно, расположенное в дальнем конце, оказалось приоткрыто. Света здесь в самый солнечный день едва хватало, чтобы не оступиться и не свернуть себе шею, потому что снаружи рос большой орех, а эти деревья славятся способностью поглощать лучи. Вдоль стены тянулся ряд одинаковых дверей: у каждого члена семьи своя спальня. Деревянная лестница с потертыми перилами вела вниз, на первый этаж.
Я родилась не в этом доме, и понятия не имела, кто его построил, но моя семья прожила здесь много лет. С тех самых пор, как создали заповедник. Не сказать, чтобы я была в восторге от громадного и местами жутковатого жилища, но кто меня спрашивал? Отец ни за что не сменил бы дислокацию, потому что здесь хранилось главное сокровище всего клана. Драгоценная железная жила, расположенная прямо в подвале дома. В ней заключалась сила и преимущество охотников нашей семьи.
Сказать, что руда из этой жилы стоила дорого – ничего не сказать. Она считалась бесценной, и аналогов в мире не существовало.
Коснувшись ладонью полированного дерева перил, я начала спускаться вниз, навстречу дразнящим ароматам корицы и ванили. Миновав главную комнату с камином, поспешила на кухню. Из-за двойной двери раздавались взволнованные мужские голоса, грохот посуды и топот ног.
Лукаво ухмыльнувшись, я взялась обеими руками за дверные ручки, чуть помедлила – и распахнула створки на себя. Трое моих братьев, здоровенные ребята ростом под потолок, забавно подпрыгнули и в мгновение ока выстроились в ряд, закрывая мощными телесами печь. Принюхавшись, я догадалась, что аромат исходил оттуда. На широком кухонном столе красовались мучные разводы, скорлупки от яиц и яблочная кожура. То же самое, но в меньшем количестве, валялось на полу под ногами моих незадачливых братьев. В раковине высилась такая гора перепачканной посуды, что я только скрипнула зубами, представив, сколько времени буду ее мыть.
– И что здесь происходит? – строго поинтересовалась я, оглядывая «святую» троицу.
– Тебя здесь быть не должно! – заявил Николай, самый старший из братьев.
Он знал, что когда-нибудь станет главным вместо отца, поэтому редко снисходил до того, чтобы с кем-то любезничать. Коля и внешностью пошел в папу. Если ему удавалось вырваться в город под каким-нибудь предлогом, то возвращался он обычно с покусанными губами и следами от бурной страсти на спине и шее. Девушки наверняка дрались за возможность провести с ним ночь. Коле давно пришла пора жениться, но он не торопился этого делать, предпочитая не останавливать выбор ни на ком конкретном.
– Еще очень рано! – протянул Илья, который был погодкой Николая и его правой рукой. Он старался ни в чем не уступать нашему старшему брату. Ходили слухи, что в городе у него есть девушка, но точно этого не знал никто.
– Меня папа разбудил, – пояснила я.
– Мы готовили тебе сюрприз, – смущенно улыбнулся Костя. Он опередил меня по рождению всего на два года и, как и я, унаследовал более мягкие черты лица от мамы.
Я оглядела их «борцовки» и шорты. Скептически притопнула ногой.
– Это вы сразу после утренней пробежки, что ли, сюда отправились?
Мои прекрасные и мужественные родственнички зарделись, как красны девицы.
– По рецепту пирог печется сорок минут, – отозвался Костя.
– Но мы не знали, что приготовление теста займет столько времени, – приуныл Илюшка.
Я только закатила глаза.
– Руки хоть помыли перед тем, как здесь бардак устраивать?
Растерянные взгляды были красноречивее любых слов. Я вздохнула. Что поделать – мужчины. Да не какие-нибудь, а суровые охотники, приученные к похлебке из котелка, сваренной на скорую руку.